"Ничего," –
утешала себя Анна. – "Зато какой опыт! Когда ещё поживу в Сеуле? А
деньги… деньги – дело наживное."
Но в глубине
души знала: это самообман. Её мечта о корейской карьере оказалась
такой же эфемерной, как розовый закат над небоскрёбами
Каннама.
Автобус
скользил между холмами, как корабль по волнам. Анна рассчитывала на
уединение – хотелось подумать, помедитировать, настроиться на
встречу с буддийской мудростью. Но через проход сидел
парень.
Двое в пустом
автобусе – как в начале романтической комедии. Только ей сейчас
было не до романтики.
Чем ближе к
монастырю Наесоса, тем яснее становилось: они попутчики не только в
автобусе, но и в паломничестве. Когда оба вышли на длинной аллее,
это уже не удивило.
– В монастырь?
– спросил он, машинально касаясь брови. Жест человека, привыкшего
думать.
– В монастырь,
– вздохнула Анна.
Попутчик ей
достался красивый, но какой-то слишком… праведный. Строгий профиль,
сосредоточенный взгляд. Типичный католик из фильмов Феллини. Такие
хранят первую любовь как святыню, а локон возлюбленной носят у
сердца до самой смерти.
– Лука.
Италия.
– Анна.
Россия.
Они двинулись
по аллее. Деревья сплетались кронами, образуя живой тоннель.
Казалось, он ведёт в другой мир – без небоскрёбов, без неона, без
погони за успехом.
– Как тебя
сюда занесло? – спросила Анна, больше для поддержания
разговора.
– Учусь на
архитектора. Вся группа приезжала на прошлой неделе, а я опоздал на
самолёт.
–
А-а-а…
За воротами
монастыря открылся пейзаж с древних гравюр. Холм вздымался вверх,
будто стремясь достать до облаков. Дорожка, словно падающая вода,
огибала домик на сваях и снова взбиралась по ступеням. Ни души.
Только ветер шелестел в кроне деревьев.
"Как в той
дораме про призраков," – мелькнуло в голове у Анны.
Потом появился
Джордж. Длинноволосый кореец средних лет, похожий скорее на
состарившегося рокера, чем на буддийского наставника. Футболка с
Led Zeppelin, самодельные фенечки, но безупречный английский и
уверенность в движениях.
Комната, куда
их поселили, была пуста и просторна, как додзё. Только столик да
свёрнутые матрасы в углу. Анна разложила выданную одежду – серые
штаны-парашюты, жилет, в котором могли бы уместиться две такие, как
она. Завершала наряд соломенная шляпа, похожая на перевёрнутый
абажур.
"Вот и стала я
монахиней," – усмехнулась она. "Интересно, что сказали бы на это в
московском отеле?"