– Зачем? – искренне не понимаю.
– Затем, что я ото всех их прячу, – возмущается она недовольно.
«Ото всех их прячу». Забавно.
– Всё, Зарецкая, конец цвета! Я видел твои кривые пальцы, потрескавшиеся ногти, натоптыши и мозоли!
– Обязательно перечислять все дефекты? – хватает шерстяной носок и быстро натягивает его на ногу.
– Обещаю, что никому не расскажу, клянусь, – усмехаюсь, захлопывая аптечку. – Тебе поесть пора и выпить лекарства. Пойду разогрею воду в чайнике, ты пока проверь температуру.
Встаю, собираюсь уйти, однако, услышав, как шмыгает носом, оборачиваюсь.
– Ты плачешь, что ли?
– Нет, – по привычке отползает к стене и опирается спиной о ковёр.
Нет? Ага, как же!
– Если что, я пошутил. Не воспринимай мои слова всерьёз. Про мозоли и остальное, – поясняю на всякий пожарный.
Женщины – ранимые существа. Помню, наша русичка частенько нам про это задвигала, когда мы ссорились с нашими девчонками.
– Зарецкая…
– Угу, – прячет лицо в ладонях.
Чё за фигня? Не пойму, из-за чего так расстраивается?
– Ты ж, блин, балерина! У тебя пальцы постоянно в этих ваших херовинах зажаты.
– Это называется пуанты, – поправляет меня, вытирая слёзы рукавом старомодного свитера.
– Вот да, точно. Пуанты.
Знал же, просто забыл.
– Тебе противно было на это смотреть? – подняв голову, спрашивает она вдруг.
«Противно смотреть» Формулировка, конечно.
– Нет, – отвечаю я честно.
– А что почувствовал? – не отстаёт она.
Что почувствовал…
Капец, у нас диалог неординарный.
– Мне стало тебя жаль, – пожимаю плечом. – Оно же, видимо, на постоянку так, заживать не успевает. Постоянно плясать в этих черевичках надо…
Смотрим друг на друга. Она, вроде, успокаивается. Не знаю, верит или нет, но я говорю ей правду. Я испытал своего рода сострадание, если можно так выразиться.
– Мой жених, случайно увидев мои пальцы на пляже, сказал, что это ужасно, – признаётся она, опуская взгляд.
– Это который старый? – уточняю, когда в памяти всплывает бугай кавказской национальности. – Франт в пиджачке и брюках?
– Он не старый, вообще-то, – краснея, поджимает ноги к груди.
– Но старше тебя прилично.
– Почти на одиннадцать лет.
– Говорю же, старый, – повторяю, продолжая стоять на своём.
– В современном мире для мужчины и женщины это – нормальная разница, – поджимает губы.
– Ну как сказать…
Рядом с этим рослым, крупногабаритным мужиком она выглядит совсем юной.