Прости Боже, если это не она. Накликать беду очень не хотелось бы.
– Пройдёт.
– Каждый год от пневмонии умирают семь миллионов человек, – невозмутимо озвучиваю печальную статистику.
– С чего ты взяла, что у тебя именно она?
Даже через балаклаву вижу, как хмурится.
Захожусь приступом кашля. Я не нарочно, если что. Оно само как-то.
– Чёрт… Это из-за того, что ты всю ночь пролежала на холодном полу?
Подмечаю, что мне-таки удалось значительно повысить градус его беспокойства. Он явно занервничал.
– Не знаю, – шмыгаю носом. – Мог партнёр заразить. Он больным пришёл на выступление.
Сейчас вот не лгу. Теперь уже сложно будет выяснить причину…
Переворачиваюсь на бок. Искоса наблюдаю за парнем. Тот зачем-то полез на книжную полку. Как оказывается позже, ему понадобился медицинский справочник.
Усаживается за стол и принимается листать этот толстенный талмуд, сохранившийся со времён моей бабушки. Читает, подсвечивая шрифт фонариком.
– Высокая температура, озноб, кашель. Скажи, а дышать тебе тяжело?
– Да. Болит в груди, – нагнетаю маленько.
– Тут про это тоже есть, да, – недовольно цокает языком. – Пульс ещё рекомендуют посчитать.
Встаёт, подходит ко мне, вместе с этой энциклопедией. Кладёт её себе на колени. Берёт меня за руку. Накладывает средний и указательный палец на запястье.
– Где тут у тебя артерия, Зарецкая? – нащупывает, прижимает. – Повыше держи кисть, на уровне сердца и не разговаривай, поняла?
Да, я как бы, итак дар речи потеряла... Слишком интимный и неожиданный жест.
Сосредоточенно что-то там считает, неотрывно глядя на ползущую стрелку своих наручных часов. Я же в это самое время чувствую, что стремительно краснею. Испытываю странные ощущения. И это совершенно мне не нравится.
– Пульс повышен, — заключает он тоном Айболита.
Да неужели?
Спешно высвобождаю руку и снова опускаю голову на подушку.
– Тебе надо в больницу, – выдаёт он, подумав.
– Отлично, отвезёшь? – даже не пытаюсь скрыть сарказм.
Он, по традиции, молчит.
– Ну ясно.
– Потерпи немного. Скоро для тебя всё закончится.
– Я очень надеюсь. Меньше всего на свете я хотела бы закончить свои дни под землёй, в этой бетонной коробке!
На глазах выступают слёзы. И это отнюдь не актёрская игра.
– Как тебя зовут? – решаю спросить именно сейчас.
– Это неважно.
– Как это неважно? Вот ты моё имя знаешь, а я твоё нет.