До меня начало доходить.
Если Анжела ни на день не изменилась, температура тела ниже человеческой, но выше, чем у покойника, а суставы не «окоченели», руки имеют гибкость, то…
Означает ли это, что она… не мертва?!
Чтобы это проверить, я осторожно повернул её голову вправо. Влево. Осторожно запустил руку под шею и попытался приподнять. Тело спокойно поддалось и я, взяв девушку на руки, переложил её на гравий.
Выбравшись из могилы, я присел возле Анжелы на корточках и принялся рассматривать. Повторюсь, ранее, я просто фотографировал покойных, и тут же закапывал, наводя полный порядок на могиле. Но здесь у меня зародились сомнения. Выражение лица с последнего момента, когда я видел Анжелу, немного изменилось.
Я осторожно приоткрыл ей один глаз и принялся рассматривать. Радужка была орехового цвета. Приоткрыл второй. Теперь глаза девушки без интереса смотрели в ноябрьское небо. Разумеется, не двигаясь. Но трупного эффекта кошачьего глаза и изменения цвета не было!
Стало не по себе, и я, немного потрогав щеки, создал подобие улыбки её лицу. Несмотря на все мои попытки, выглядела она жутковато. В пышном черном платье, с откинутой вуалью от шляпки, она лежала на спине, и с легким намеком на полуулыбку созерцала утреннее небо безжизненным взглядом. Плечи мои невольно передернулись от этой картины.
Я слегка приподнял Анжелу и оттащил к ограде. Провозился я с ней минут двадцать, не меньше. Наконец, усадив и создав интересный образ, добился нужного мне ракурса. Принявшись фотографировать, с удовольствием любовался качеством фотографий и отблеском от вспышки в её глазах.
Я увлекся и не заметил, как наступило утро.
Понял это, когда услышал, как какая-то женщина орет: «Ты что делаешь, ирод!»
Не успел ни испугаться, ни удивиться. Просто обернулся и увидал женщину средних лет, в черном платке, легкой куртке, резиновых сапогах, и с метровой лопатой в руке. Это все, что я успел разглядеть! Этой самой лопатой она мне и зарядила по голове. Но… Прежде, чем потерять сознание, я увидел кое-что странное…
– Что? – переспросил психиатр.
– Она – мёртвая девушка… на её лице больше не было улыбки. Я повернул её так, чтобы она смотрела вдаль. А она смотрела прямо на меня. Прямо в глаза.
Я замолчал.
Док тоже молчал.
Наконец он спросил у меня:
– Ну, с тобой-то мне все ясно. А куда ты девушку дел?