В общей сложности на пруду Алёна пробыла два часа. После своей неудачной попытки показаться незнакомцу эффектной, ей больше не хотелось даже у берега стоять. Угрюмая, обозленная на себя и скользкую трубу, она просидела двадцать минут под ивой, дабы обсохнуть, но не обгореть на солнце, а потом собраться и уйти.
Домой они шли небольшой компанией: пару девчонок, несколько парней и Алёна с Таней. Парни, конечно, шли впереди и распевали веселые песни, иногда нецензурные.
– Сегодня в клубе дискотека, – сказала Таня, – пойдешь?
Алёна замялась.
– Тань, не знаю. Ну я же не только отдыхать сюда приехала. Я же должна Валентине Ивановне помогать…
– Так ведь уже вечер практически. Ты думаешь, она до ночи на огороде копается, чего ей там помогать? Ну, посуду помоешь, полы, пока она там корову подоит. Ну, не знаю, делов-то?
Одолеваемая противоречивыми чувствами, Алёна кусала губы и обдумывала правильное решение. Конечно, ей бы хотелось потанцевать немного…
– Валентина Ивановна добрая, – продолжала Таня мягко надавливать на совесть подруги, – она поймет. Она, вообще-то, современная довольно-таки. Поймет, что тебе погулять хочется, с друзьями повеселиться. Ну? Идем?
Алёна шла, смотря сквозь обнаженные, уже обсохшие, спины идущих впереди ребят. Вадим то и дело украдкой оборачивался, надеясь поймать взгляд девушки, и не сдерживал триумфальной ухмылки, когда все же ловил цель. И пусть он не понимал, что взгляд ее был стеклянным, смотрящим в собственные думы, а не испепеляющим его тело, его тщеславие было удовлетворено.
– Ну что? Зайду я за тобой в девять?
Алёна глубоко вздохнула.
– Погоди, – уклонилась она, – надо же с Валентиной Ивановной поговорить.
– Да пустит она! Ну все, я зайду. Будь готова. Ой, – и она, уже предвкушая веселую ночь, затанцевала в движении, – туда все придут, все! Ну, как обычно. Хотя, нет, ведь ты приехала, и этот раз получается как раз не обычным.
Таня, как уже понятно, любила тараторить. Не говорить, не болтать, а именно тараторить. Порой, без интонаций, пауз, перебивая и других, и саму себя. И не из бесцеремонности, а просто потому, что сама не могла угнаться за собственными мыслями и языком. Вот такая Таня-болтушка, как ее многие называли.
Когда Алёна пришла домой, Валентина Ивановна поливала цветы на своем переднем дворе. Увидев девушку, она, конечно, улыбнулась.