(Великое в малом)
Пропала в доме Лю Ни-шаня ценная вещица:
Дом обыскали тщетно, но куда-то та девалась,
Служила молодая там у них одна девица,
Под палками стали допрашивать, она призналась,
Сказав, что «в бубен бьющему» вещицу ту продала,
Бродяги там везде ворованным всем торговали,
Умело пряча, всё похищенное и скрывали,
Скупая за бесценок: воровство так процветало.
Узнал под палками Лю Ни-шань скупщика обличье,
Где торговал он в городе ещё, и с кем водился,
Но не нашли его, допрос её возобновился.
Внезапно сверху голос вдруг раздался словно птичий:
– «Уже вот сорок лет живу я в доме тихо вашем,
Ни подала ни голоса, ни разу не являлась,
Поэтому не знали вы, что я живу здесь стражем,
Но вот сейчас, терпеть я не могу, и не сдержалась.
Не положила ли супруга ваша ту вещицу
В ларь по ошибке лаковый, где всё перемешалось?
До смерти вы запорите невинную девицу,
На теле места у неё живого не осталось.
Лю Ни-шань опечалился, раскаявшись безмерно,
– «Такие вещи неизбежно могут получаться, -
Сказал, – ведь не всегда за всех может лиса вступаться,
Кто может где-то преступленье совершать, наверно».
Поэтому-то, чиновничью должность занимая,
За двадцать лет потом он по делам всем, уголовным,
Не прибегал ни разу к пыткам, сердцем понимая,
Что боль приводит к самооговору безусловно.
(Великое в малом)
Достопочтенный Ань Цзе-жань рассказывал: «В селенье
Бедняк один был, кому денег вечно не хватало,
Свою жену он продал в рабство или в услуженье.
Уж деньги за неё он подучил, жена сбежала.
Затеять тяжбу тот, её купивший, собирался,
Бедняк сказал: «И как нам быть? Я продал, вы купили,
Вина ведь наша одинакова, вы заплатили,
Уйдут деньги судье, а я тогда ни с чем остался?
Какая ж выгода? Давайте возмещу потерю
Своей сестрой я, вы замужней женщины лишились,
Получите же молодую девушку. Я верю,
Что это выгоднее вам, чем тратиться, судившись».
Тот согласился. Сказал кто-то: «Их любовь остыла,
Чтоб добродетель сохранить, жена его сбежала».
Но кто-то возразил: «Я думаю, не так всё было,
Хотел свою сестру продать он с самого начала,
Но, как я полагаю, людских толков побоялся,
Подстроил так, чтоб не осталось выхода другого».
Жена, вернувшись, вновь сбежал, он один остался.
Такая воля Неба! Корысть достаёт любого.