Уна задерживает на его лице восторженный взгляд.
– Такой ты красивый, – шепчет она. – Тебя впереди ждет что-то большое и настоящее.
– Нас, – уверенно поправляет он ее. – Нас.
Уна улыбается победной улыбкой, ее голова сидит прямо и высоко на тонкой шее. Ее осанке могли бы позавидовать балерины с фотокарточек. В детстве, когда ее отец ушел из семьи, бросил жену и ферму и не вернулся, Уне приходилось есть запеченные луковицы тюльпанов. Наверное, оттого она такая худенькая.
– Тебя мать отпустит на танцы в субботу?
– Если ты поручишься, что приведешь меня домой до девяти…
– Поручусь! – Он подхватывает ее за тонкую талию и кружит в воздухе, наслаждаясь тем, как она задыхается от смеха. – Поручусь, Уна!
– Поставь… Поставь меня! – взвизгивает она.
Вдруг их слуха достигает протяжный низкий гудок. Из труб «Королевы» валит пар.
Ноэль ставит Уну на землю и, не моргая, глядит, как пароход выходит в море.
Позже они лежат на спине в невысокой траве пологого холма, и Уна без запинки называет ему каждое созвездие – небо безоблачно, и звезды хорошо видны.
* * *
Летний зной заставляет ее радоваться тому, что волосы убраны в косы, сплетенные в тугой узел на затылке. По дороге до пирса она нарвала полевых цветов, чтобы украсить ими прическу: других украшений у нее все равно нет.
В городе пахнет рыбой, солью и мазутом.
В груди пугающе пусто.
Вокруг нее пестрая толпа. Все прощаются. У женщин в глазах слезы, но на губах судорожные улыбки.
Уна не думала, что этот день настанет так быстро.
Ноэля она замечает издалека. Темно-зеленая форма ему к лицу. Их погрузят на пароход – как он и мечтал, – но повезут не через море, а всего лишь в другой порт, где ребят пересадят в вагоны.
И прямиком на фронт.
Ноэль улыбается, завидев ее, и Уне хочется, чтобы кто-то запечатлел его здесь и сейчас. Когда он был ребенком, на него пролили солнце, не иначе. Светлые волосы, что виднеются из-под пилотки, мягко отливают в полуденном свете, глаза сияют, тепло и нежно. Он мог бы быть не таким красивым, будь черты его лица более правильными, но один небольшой изъян дарит ему несравнимое очарование. Его прямой острый нос посажен чуть выше над губой, чем следовало бы. Но не настолько, чтобы взгляд цеплялся за эту деталь. А еще его брови так часто мягко приподнимаются над переносицей, особенно когда он говорит с ней…