Вобщем-то, в речах сестры имелся свой резон.
В один из вечеров, в подземном переходе у ЖД вокзала меня остановил вооруженый дубинкой сержант милиции и начал требовать документы. И это в старой доброй провинциальной глуши и захолустьи!
У, как повеяло вдруг в том переходе “сафоновщиной” с её комендантским часом и людоловными патрулями на улицах Степанакерта!
Документов при мне не было и сержант спросил про место работы.
– Преподаватель кафедры иностранных языков Арцахского госуниверситета! А вы чьих будете?
Бдительный страж оказался смекалистым, прикинул, что вряд ли бы бомж смог выговорить такие слова как "кафедра", или "госуниверситет" и, на всякий, решил не связываться.
Так оно и шло…
Я съездил в Нежин. Собеседовал с Учителем.
В соседнем районе, посетил казацкое село Курень.
Повалялся денек на загородном речном пляже, куда двадцать минут езды электричкой.
Сходил в парную баню, о которой не раз мечтал в предыдущие десять лет.
И все прощался, прощался, прощался.
И с бесподобными березами рощи, через которую вьется тропа к реке Сейм.
Не повторится…
И с тихими улочками, где в тенистой зелени листвы дозревают сквозь дрему бордовые вишни. Не повторятся…
И с песчаными грядками сестриной дачи.
И с незнакомой малышней в старом парке, который тоже не повторится.
И с запертыми цехами впавшего в ко́му завода; не повторится то, что было, никогда…
Не знаю, понял ли я сам, зачем мне так нужна была эта поездка. Может быть, проститься с самим собой? Или может…
Не знаю.
Программа визита была уже исчерпана, пожалуй.
Даже Владю я повидал, друга юности умершего от рака с хирургическим вмешательством.
Мне прокрутили видеозапись его сольного концерта, сделанную на городской телестудии.
Говорят, передача понравилась зрителям, особенно из того поколения, что ходили на танцплощадки к ОРФЕЯМ. Так что, повидал я его живого.
Располнел. Дорогие часы на запястьи. Все песни исключительно на украинском языке.
Но это глазами нынешних, а я видел того, другого.
Я видел Владю, хоть на видеозаписи между номерами всплывало: "Спiває Володимир Сакун"…
25-го я позвонил в Киев Жене Церунян, она сказала, что спонсора найти не удалось и попросила передать привет нашему общему знакомому Владимиру Акопяну, когда вернусь в Степанакерт.
Я поблагодарил ее за участие, а перевод "Абу-Лалы" попросил оставить в дар редакции – для развития братства между народами.