- Как там загнивающий запад? -
спросил его Фима. – Не загнил еще?
- С шумом и треском, - ответил папа.
– Там у них есть так называемая Rote Armee Fraktion вот она
кое-кого… так сказать….
Папа неопределенно поводил в воздухе
ложкой, видимо не зная, как правильно выразится в кругу семьи. Фима
же начал вспоминать, что это могло быть и вдруг сообразил, что это
наверняка события вокруг левацкой Фракции красной армии, которая в
1977 году действительно кое-кого похищала:
- In Kells war der Vertreter der
Deutschen Industriegewerkschaft, - проговорил он по-немецки, - Hans
Martin Schleyer.
- Woher weißt du das? – удивленно
спросил папа. А знал это Фима потому, что много читал про это
происшествие, причем читал по-немецки и оттого сказал по-немецки
про похищение представителя Немецкого промышленного союза Ганса
Мартина Шлейера.
- Да… я тоже радио послушал, -
пояснил Фима. – Пока вас не было.
- Vos tustu do on mir? – недовольно
произнесла мама чуть ли не единственную фразу на идише, которую она
помнила, потому что ее собственные мама и бабушка частенько это
повторяли: «Что это вы тут болтаете без меня?!», или скорее, как в
том советском фильме: «А что это вы тут делаете?».
- В Германии творится разная чепуха,
леваки, а скорее анархисты похитили почтенного человека, - пояснил
ей папа.
- Человек-то он почтенный, но бывший
офицер SS, - вставил свои три копейки Фима. Мама уселась к ним за
стол, со своей порцией перловки:
- Ну если эсэсовца, то нормально, -
предположила она. – Пущай похищают. Лишь бы у нас тут никого не
похитили, эти противные похитители.
- Так-то оно так, - согласился папа.
– Но не совсем. Они же себя называют Фракция красной армии.
Дискредитируют, так сказать…
И началась вежливая, полушуточная,
нескончаемая дискуссия, бесконечный родительский вечерний треп.
Фима успел покормить щенка той же кашей, что ел сам, разбавленной
молоком, помыл посуду, из-за чего последовала мамина реакция: «О,
какой ты молодец, не надо было я бы и сама потом».
Родители, попивая компот, балякали о
том, о сем, да знай себе посмеивались, как они любили, и со стороны
казалось, что никто им не был нужен. А может так оно и было?
Потом они рано, где-то в полдесятого
пошли укладываться спать, так как вставать тоже нужно было рано, на
завод идти к восьми. Фиме ничего не оставалось, как пойти с Симкой
к себе в комнату, но спать ему категорически не хотелось. Он взял
было одну книжку, другую, но ему не читалось. Он все это уже читал
по нескольку раз.