— А ты у капитана спроси, — с усмешкой предложил один из
казаков.
— Куда бы мы не шли, добыча впереди богатая ждёт, - веско
заметил Януш. - Иначе зачем бы пану Александру всё бросать и изо
дня в день по этим лесам мотаться?
— Это всё тот монах, что пришёл в лагерь, - зло буркнул Шербина.
- После их беседы мы в поход сорвались.
— А мне и так хорошо. Жрём каждый день свежатину, сколько
влезет, баб по ночам валяем. Чем не жизнь? Ещё бы выпивка под
запретом не была и совсем хорошо бы было!
Януш покачал головой. Что — да, то — да. Скотину они
резали без меры, вырезая всё, что находили в очередной деревушке.
Всем шести сотням, что вёл за собой пан Александр досыта хватало!
Да и бабам, что зазря пропадать? Всё равно за собой в живых никого
оставлять не велено. А им развлечение!
— Ну, что расселись? По коням, — вернулся от капитана
Чаплинский. — Недалече теперь осталось.
— Пан капитан сообщил, куда мы скачем? — поднялся от костра
Януш.
Казаки замерли, не сводя внимательных взглядов с ротмистра.
— Сказал, — весело хмыкнул тот и сделав внушительную паузу,
выдал: — Монастырь будем брать, — Чаплинский вновь на мгновение
смолк и хохотнув, добавил: — Женский!
— Иди ты! Вот это поход! Монашек я ещё не валял! — Радостно
загомонили воины, окружив принесшего весть ротмистра.
— А что за монастырь? — Януш был единственным, кто разделять
веселье своих собратьев по оружию не спешил. — В каком городе
стоит?
— В Тихвине. К вечеру там будем, — Чаплинский оскалился,
поняв, что тревожит старика. — Не журись, Януш. Городишко небольшой
совсем. Больше двух-трёх сотен воинов на стены, московиты собрать
не смогут. А нам его и брать не нужно. Монастырь захватим, ночь с
монашками переночуем и обратно уйдём. Только запомните
накрепко, - в голосе ротмистра проскользнул металл: - Как в
монастырь ворвёмся, сразу баб не трогать. Одна из них целой и
невредимой нужна. Пан Лисовский так и сказал: Хоть волос с её
головы упадёт, он тому мерзавцу лично кишки выпустит и на шею
намотает. Найдём нужную монашку, остальные ваши
будут.