Массируя шрамы на груди и шеи, я смог
постепенно привыкнуть к боли. Неприятное оттягивающее чувство
осталось, будто к шрамам прицепили по прищепке с грузом на длинной
верёвке, мятником раскачивающейся на каждом вздохе – в остальном же
боль терпима. Но чувствуется, что скверна в Тамливийском саду
концентрирована даже сильнее, чем в Великом Канталейском лесу. А
порождения там ведут себя как… Я остановил мысль. Незачем думать о
том, что из себя представляет скверна, о повадках порождений в
по-настоящему истинном её проявлении. Думать об этом бесполезно и
сейчас, и вообще.
Сухая земля с редкими пучками травы
едко-салатового, тёмно-красного и бледно-синего цвета окружала
массивные корни. Они то лёгкими бугорками шли под землёй, то
широкими бордюрами перегораживали дорогу. Рядом с одним из таких
росла гроздь чего-то похожего на грибы. Одни с толстой серой ножкой
и полукруглой приятной шляпкой, всамделишные подосиновики, только
размером с приличную собаку. Другие грибы из этого же пучка то
вытянуты до нескольких метров и скрючены, а шляпка разорвана
зонтиком после шторма; некоторые грибы расщеплены на части и
покачиваются как змеи. Чуть поодаль росло несколько кустов. Круглые
резные листья и чёрные бугристые плоды одного из кустов намекали на
ежевику, но сбивали с толку искривлённые кусты с разделёнными
листьями и плодами всех форм и расцветок.
«Чувство магии» показало быстро
приближавшуюся звёздочку, как поломанный фонарик мерцающую тускло и
невпопад. Она подпрыгивала, явно перескакивая через высокие корни.
Но подпрыгивала слишком резво и приближалась слишком
быстро.
Впереди мелькнула коричневая клякса,
вынырнув из-за широкого ствола. Раньше это была женщина из
фуаларал, лесных эльфов. Длинные уши торчат за затылком, волосы
золотистые, лицо точёное, подбородок чуть заострён, а белоснежно
чистотою кожу до прихода скверны скрывало платье с разноцветной
вышивкой. Сейчас одно ухо отвалилось, кожа покрылась волдырями и
гнойниками, одежда запачкана, губы потрескались, а сочащийся изо
рта ихор струйкой растекался по щеке.
Тварь бежала быстрее высокоуровневой
нежити на северном материке, когда я приземлился там на отдых у
захваченного скверной форта. Согнутые в локтях руки монотонно
покачивались в такт бегу, будто нежить беспокоилась за сбитое
дыхание.