Небольшой забор, где ребята затаились, перебравшись с заднего двора, позволял братьям видеть происходящее у входа в хоромы, а ночь скрывала их самих от недругов. Буквально в нескольких шагах от места, где ребята прятались, к столбу был привязан конь.
– Не теряй времени, – сказал Святополк и исчез во тьме. Он незаметно перебрался на другую сторону двора и закричал, показывая в противоположную от брата сторону, – Вон он! Туда побежал!
Пока все кинулись туда, куда указывал Святополк, Ярослав подскочил к коню, отвязал его и сел в седло. Ворота были открыты, можно было бежать. Но княжича кто-то заметил и крикнул:
– Закрыть ворота!
Княгиня с верным слугой вовремя успели на пост стражей у ворот. Страж там был всего один и, к тому же сонный. Женщина приставила пику к его горлу :
– Закроешь, когда Я скажу, – тихо, но с угрозой проговорила она. Любомира сейчас была готова убить за жизнь сына.
Страж опешил – что делать? Жену князя трогать нельзя. А тут еще этот бугай, ее прислужник (и, как говаривали, любовник) Надежа, стоит на стреме – вдруг кто войдет. Княгиня заплаканная и растрепанная, внизу суета. Да что случилось-то?
Ярослав уже проезжал ворота, когда Любомира разрешила их закрыть, дав сыну сбежать.
Позже, когда Талец устроил стражу порку, бедняга узнал что же все-таки случилось и что он натворил. Попытки объяснить все приказом княгини не увенчались успехом – на высокопоставленную вдову нельзя клеветать – а лишь усугубили наказание.
Княжич покинул Переяславль и направился в Чернигов, к материному брату.
Его несколько дней искали, но так и не нашли. Поиски уже прекратились, а он все бежал. Ему казалось, что слышен еще топот лошадиных копыт, свист и крики дружины. Княжич не замечал ни холода, ни голода, ни красоты осеннего леса. В голове крутилась только одна мысль: «Бежать подальше!» Эти несколько дней пути прошли в бешеной гонке. Он так загнал коня, убегая от преследования, что тот упал вместе с ним, и уже не мог подняться. Сбитые копыта причиняли животному сильную боль, а грудь разрывалась от нехватки воздуха. Конь жалобно ржал, пытаясь встать, но тщетно. Ярославу было безумно жаль скотину, он плакал, но сделать ничего не мог. Да и сам княжич выбился из сил – ведь сколько дней уже ничего не ел, да и в лесу было холодно и сыро. Ярослав держался подальше от населенных пунктов (вдруг уже все знают о нем, о том, что он натворил), у него не было ни денег с собой, ни оружия. Ведь убегал в спешке, ничего не прихватив. Благо дикий зверь стороной обходил.