Нэнэ убита, и тому, кто убивал, не было дела до его мыслей.
Прямо по-написанному: «Ужасное, чего я ужасался, то и постигло
меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне». И то, что про это есть
в Библии, показывает: такое происходило с людьми еще в начале
времен и никогда не перестанет.
Да, в Библии про это было. Но даже там не было сказано, как жить
после этого дальше. Видимо, тогда этого не знали. Не знали и
теперь.
Он плохо помнил, что именно творил. Точно не пил. Возможно, если
бы напился, то сорвался бы окончательно. А может быть, это пошло бы
на пользу. Экспериментировать он не стал.
Самое удивительное, что скорби он не чувствовал. Он вообще
ничего не чувствовал, ему было совершенно все равно, и ничто не
имело значения. Кажется, по науке это состояние называется
ангедонией. Девушки знают это словечко из альбомчика Янки
Дягилевой, которая сама выучила это красивое слово от отца, врача
скорой помощи (Черский читал про это в каком-то интервью). Но они,
конечно, не понимали, что это значит. Они принимали за ангедонию
обычную хандру, или критические дни, или просто подростково-женские
загоны.
А Черский очутился в этом состоянии с головой.
Это было тупое, бесконечно тоскливое состояние. Он брел через
жизнь, словно через бесконечной длинный, выжженный солнцем пустырь
— и самым страшным было знать, что этот пустырь никогда не
закончится.
Теперь он понимал самоубийц. Вот так и приходят к ужасному
концу, хотя, казалось бы, еще можно тянуть лямку и дальше. Просто и
жизнь, и смерть в таком состоянии — одно и то же, ты вроде бы
живешь, но и помереть не особенно против. Но не жить — намного
проще, чем жить, поэтому от немедленного самоубийства удерживает
только то, что тушка человеческая на редкость живуча, и нужно много
возни, чтобы прекратить ее существование.
Поэтому Черский продолжал таскать по миру свой живой труп, а
вокруг него происходили разные события.
Как ни странно, тело продолжало обеспечивать свое выживание.
Мозгам (а они тоже часть тела) хватило энергии, чтобы
сообразить: охотились, конечно, за ним. Нэнэ, очевидно, погибла
случайно — потому что кому она нужна, — и от этого ее смерть
выглядела особенно чудовищной. Их просто перепутали, и исполнитель
был настолько глуп, что действительно не стал проверять, в кого
стреляет. Похожая куртка — и ладно.