Отца, наверное, знает, подумала Оля. И, скорее всего, расскажет, но сейчас ей это было без разницы. Домой она всё равно не вернётся.
Миша оставил Олю в приёмном покое. Ещё и уходить не хотел, собирался дождаться, что скажут врачи. Оля еле его спровадила.
– Спасибо тебе за всё, но ты иди. Пожалуйста. Мне неудобно.
– Да что тут неудобного? – простодушно усмехнулся он, но поймал Олин взгляд и осекся. – Ну мне это… как-то страшно тебя оставлять… А ты больше ничего такого не сделаешь?
– Нет, теперь точно нет. Обещаю. И не говори никому, ладно?
– Буду молчать, как рыба.
Миша потоптался, словно думал, что бы ещё такого сказать, но так ничего и не надумал.
– Ну ты… береги себя. Увидимся ещё, да?
– Конечно, – вымучила слабую улыбку Оля.
Наконец он ушёл, и она обратилась к окошку регистратуры.
31. 31
Сутки Оля отсыпалась. Положили её в гинекологию с угрозой. Она соврала, что нечаянно упала с лестницы. Однако врачи отделения, перешептываясь между собой в ординаторской, строили сами страшные предположения.
– Ну ладно, ссадины эти жуткие и ушибы, можно списать на упала. Но она же истощена. Просто кожа да кости. Как будто ее год не кормили.
– Это ж Зарубиных девчонка? Может, отец поколачивает? Мать у нее какая-то вся забитая.
– А может, Стрелецкий все-таки того…? Она же с ним типа встречалась.
– Малолетка же созналась, что оклеветала его.
– Ну так! Мать его могла её так скрутить, что в чем угодно признаешься. А я вот думаю, дыма без огня не бывает.
Сама Оля, чуть оклемавшись, замкнулась в себе наглухо. Она послушно исполняла всё, что велят: уколы, таблетки, капельницы, побольше лежать. Даже съедала через силу все больничные завтраки, обеды и ужины. Давилась, терпела тошноту, но ела. Потому что сказали: иначе не выносит.
Мать её навестила на второй день. Пришла перепуганная и почему-то в платке. Потом Оля сообразила, почему. Из-под платка тенью выглядывал огромный синяк. «Из-за меня», – вяло подумала она, ощутив тем не менее укол вины.
– Как Паша?
– Паша-то ничего, нормально.
– Обижается на меня?
– Да нет, что ты. Просился со мной к тебе. Но зачем ему сюда? Не надо, потом уж как-нибудь…
Мать принесла тапочки, кружку, ещё какие-то вещи.
– Ты мне яблоки принеси в другой раз, – попросила Оля. – Малышу нужно…
– Доча, может, так и лучше было бы, а?
– Что лучше? – сразу ощетинилась Оля. – Лучше, чтоб он умер? Во мне?