Миша тяжело молчал, переваривая услышанное. Молчал долго. Потом всё-таки спросил:
– А… ну, отец ребенка… он что?
– Он уехал отсюда навсегда.
– Почему? Бросил тебя, что ли?
В груди опять нестерпимо защемило, а глаза зажгло.
– Пожалуйста, прошу, давай не будем о нём. Я не могу просто… – всхлипнула Оля, утирая набежавшую слезу.
– Хорошо, конечно… – Миша закусил губу.
Попрощались они неловко, и Оля думала, что больше он не появится после ее откровений. Но нет. На следующий день Миша пришёл прямо к выписке.
– Ты пойдешь со мной? В общежитие?
– Нет, у меня другое предложение. Пойдем жить ко мне? Я снял квартиру, тут недалеко. Хорошая квартира, маленькая, но всё есть. Живу я один. Потеснюсь, ничего…
Оля молчала. Он стоял напротив, заглядывал ей в лицо. Потом вдруг сказал:
– Оль, я хотел сказать… – Он снова закусил нижнюю губу, отвёл глаза в сторону и замолк, словно не мог на что-то решиться. Потом взглянул на неё и тихо произнёс: – Я люблю тебя. Выходи за меня замуж… я буду тебя беречь…
32. 32
Кремнегорск, 2010
В шесть утра Роман сошёл на перрон и помог спуститься Лиле по скользким заиндевелым ступеням поезда – подхватил её сумку и ей самой подал руку.
– Ой, как темно! И сколько снега! – удивилась Бучинская.
Ну, естественно, темно. Это ведь не Москва. Тусклый свет редких фонарей и сугробы по колено. Хорошо хоть перрон расчищен.
Впереди двухэтажное здание вокзала светилось как маяк. К нему они и направились. Красные цифры на электронном табло на крыше вокзала показывали время – 06:09, затем температуру – семнадцать градусов мороза. Из динамиков механический голос диспетчера сообщил: «Скорый поезд Москва – Благовещенск отправляется с первого пути…».
Роман невольно огляделся. Как бы он ни ненавидел Кремнегорск, но вот увидел этот вокзал, вдохнул этот воздух, услышал звуки – и сердце екнуло, а в груди защемило. Черт-те что, конечно…
Народу на перроне было немного – оно и понятно: кому надо тащиться из Москвы под Новый год в эту дыру. Дыра-то дыра, а сердце у него так и трепыхалось взволнованно. Роман сам от себя не ожидал такой реакции.
На небольшой площади перед вокзалом стояло около дюжины машин. Одна из них мигнула фарами, затем передняя дверца распахнулась и оттуда выкатился человечек, невысокий, полненький, круглый, как колобок. Сделал несколько неуверенных шагов к ним навстречу, потом громко воскликнул: