Послы прибыли как раз в ответственный момент.
«Только что был заключен союз с Неаполем и Венецией против турок. Папа набирал солдат и вооружил двадцать четыре галеры. 28 мая, в конце мессы в соборе святого Петра, он благословил знамена крестоносцев. После полудня состоялась новая воинская церемония. Сикст IV поехал к стоянке четырех галер, поднявшихся по Тибру до холма святого Павла. Он призвал милость Божию на моряков и их адмирала, кардинала Карафа».>54
Несмотря на суету, связанную с подготовкой военного похода, папа уделил достаточное внимание долгожданным гостям. По сообщениям секретаря кардинала Амманати – римского летописца Джакомо Маффеи де Вольтерра, который называет москвичей «посланниками государя Белой России», их поселили «в доме на Монте-Марио, откуда виден весь город». Уже через день после прибытия посольства, 25 мая 1472 года, Сикст IV организовал для него прием. На торжестве присутствовали послы Венеции, Милана, Флоренции и герцога феррарского. Гости вручили первосвященнику традиционную верительную грамоту, написанную на пергамене с подвесной золотой печатью, в которой великий князь просит оказывать доверие его послам. Москвичи преподнесли от имени своего государя и традиционные подарки: «мантию и семьдесят соболиных шкур». Миланские послы в отчете своему герцогу доложили, что посол преподнес папе «две связки собольих шкур всего около ста штук». Вероятно, их было на самом деле восемьдесят, ибо традиционно шкурки на Руси увязывались по сорок, да и весь счет чаще всего велся «сороками».
В том же отчете миланские послы доносили:
«Папа принял подарки с удовольствием. После многократных знаков внимания и милостивых слов, он еще раз поблагодарил посла за то, что тот прибыл от лица своего государя обручиться с сестрой юных деспотов, живущих в Риме. Он назвал невесту дочерью апостольского престола и святой Коллегии, так как она долгое время воспитывалась на средства Церкви. Поэтому папа выразил пожелание, чтобы помолвка была совершена в базилике главы апостолов. Хотя он и не назначил срока помолвки, но мы полагаем, что это произойдет в ближайшем будущем».>55
Свидетели отмечают, что посол Иоанна Джан Батиста делла Вольпе, очевидно, демонстрировал папе свою покорность и благоговение. Летописец Маффеи не обошел молчанием и щепетильные вопросы разницы вероисповедания жениха и невесты. Он отметил: