Ни один медведь не останется рядом, когда происходит такой балаган.
А меж тем солнышко выбралось из-за горы, освещая наш путь, и за стеной склона горы показалась она – долина Манараги!
— Ты знаешь, что Манарага переводится как «лапа медведя»? — обернулся Ян. — Знаешь, почему?
— Я не видела этой горы.
— Серьезно? Как же ты выбрала Югыд ва?
— Долгая история, — выдохнула я, наконец ступив на землю. Курумник закончился. Впереди проторенная тропа и множество оранжевых кустов карликовой березы. — Лучше расскажи, почему Манарага это лапа медведя.
— Потому что напоминает лапу зверя, — Ян остановился, разглядывая долину. — Солнце пригревает эти места. Благодатная земля чистых вод. И медведь здесь почти не знает человека. Но народ Коми уважает царя леса.
Долина Манараги раскинулась прямо перед нами своими красно-оранжевыми полями. Местами все еще белел нерастаявший с ночи снег. Солнце и голубое небо отражалось в озерах и извилистых реках, растянувшихся рукавами по всей территории Манараги. Где-то там, справа, если пройти примерно двадцать километров, можно увидеть саму гору. К ней я и держала путь. Но никогда не смотрела заранее. Мне было важно увидеть все самой. Самой пройти путь и не сдаться…
Теперь я смотрела на Яна, стоявшего на фоне этой красоты.
Как мне оставить его? Как уйти одной? Может, к черту все — и пройти дальше с этим мальчишкой? Кто знает, вдруг, его история полна печальными воспоминаниями не меньше моей?
В этот момент парень подошел ко мне, заглядывая практически в душу. Этот его взгляд — он совсем не похож на взгляд юного человека. Там внутри намного больше банальной жажды скитаний. Но контакт глаз продлился недолго; Ян обратил внимание на что-то или кого-то поверх моей головы.
— Вот это да! Ты посмотри!
Я обернулась и метрах в ста от нас увидела двух бегущих по снежной шапке склона огромных кошек.
— Это кто? Кошки?
— Черные и размером с собаку? — рассмеялся Ян. — Скинь рюкзак, пойдем посмотрим, чьи следы. У меня есть предположение.
Я последовала примеру брюнета. Расстегнула ремни, свалила рюкзак на ближайший камень, чтобы он не улетел ниже, и пошла наверх. Кроссовки дали возможность подниматься только по земле, а ступив на снег, я тут же повалилась на колени. Ян помог. Он подхватил меня за талию, и мы двинулись вперед. Мне совсем не хотелось возражать против столь тесного сотрудничества. Даже больше — внутри просыпалось теплое чувство. Обо мне подобным образом никто не заботился. Так просто, замечая любой, даже крохотный момент, где нужна поддержка.