****
Она смотрела на металлическую лестницу и вспомнила, как в детстве они спускались почти по таким же ступеням купаться в городское озеро – озерцо, запруду, любимое и практически единственное летнее развлечение в их маленьком индустриальном городке. Спуск по ступеням ей никогда не нравился. Пока ты медленно опускаешь разгорячённое солнцем тело в холодную воду, постепенно привыкая к поднимающемуся по трусикам ледяному холоду, щекочущему бедра и низ живота, какая-то массивная тётка в выцветшем купальнике уже наступает своими испещрёнными серыми трещинами плоскими ступнями, поджимая скукоженные пальцы, на твои руки, хватающиеся за скользкие, поросшие тиной ступени. А снизу уже подпирают, спешащие на берег, весело переговаривающиеся мужики. И вот ты уже хватаешь побольше воздуха в лёгкие, чтобы сдержать вскрик и погружаешься в холодную тёмную воду, кишащую у берега человеческими телами, а твои ноги касаются склизкого песка. Она ещё не умела плавать, просто ходила вдоль берега, разводя руками перед собой, как это делают пловцы, и подкидывая пятки назад, чтобы они попеременно выглядывали из воды. Она представляла, как со стороны кажется, что она плывёт.
Однажды «проплывая» таким образом вдоль скользкого берега, поросшего острой травой, она наступила на стекло. В мутной воде не было видно ничего, поэтому ей показалось, что она наступила на розочку от разбитой бутылки, и десятки острых осколков впились в мякоть подушечки под большим пальцем. Мозг получал сигналы от внезапного ранения в темноте и трансформировал их по-своему. Когда ты чувствуешь боль и не видишь что происходит, воображение рисует ужасные кровавые картины. Ей казалось, что подушечку срезало, или она болтается на тонком лоскутке кожи, по крайней мере, наступить на мысок правой ноги она не могла. Допрыгав до лестницы и растолкав копошащихся детей, она на одних руках влетела на берег и, сев на траву, стала рассматривать ступню. Подушечка была на месте, она не болталась, но порез был глубоким. Позже они доберутся до дома, промоют и продезинфицируют рану, а на следующий день хирург наложит несколько стежков, на этот процесс она предпочтёт не смотреть. Даже представлять, как твою плоть, хотя уже и частично омертвевшую, протыкают иглой и сшивают, как два куска ткани, омерзительно и тошнотворно.