Верочка с Романом подавленно молчали, каждый из них, как на дыбе, только думал: скорей бы закончилась эта мука, это пиршество, это прилюдное обсуждение их проблем. Хотя позже, когда Роман выпьет побольше, он тоже выскажет несколько своих заветных мыслей по поводу… ну вот хотя бы по такому поводу:
– Когда я был маленький, я все надеялся: вот вырасту – везде наведу порядок, повсюду будет справедливость, честность, порядочность, верность.
– Ну, куда хватил, – иронично обронила Марьяна. – Может, где и будет справедливость, только не в нашей дыре. В нашем государстве шутки плохи: или оно тебя, или ты его. По-другому не бывает.
– Причем тут государство? Я о личной ответственности говорю, о том, что каждый человек должен быть на высоте своего природного предназначения!
– Красиво, красиво, – усмехнулась Марьяна.
– Да, да, да, – засмеялась неожиданно пьяненькая Ада. – Красота, вот именно красота спасет мир. Так еще Достоевский говорил!
От малого костра, от детского, вдруг отделилась фигура Павлуши Муртаева, и, подойдя к взрослым, он наставительно произнес следующие слова:
– Дорогие старшие товарищи, должен внести в Вашу дискуссию одну существенную поправку. Вот вы о красоте говорите, о том, что Достоевский пророчил: красота спасет мир…
– Да, да, да! – восторженно захлопала в ладоши Ада.
– Так вот, уважаемая тетя Адель, я просто не могу не поправить вас, а вернее – хочу уточнить одну мысль. Всегда, везде и всюду тысячи людей повторяют одно и то же: красота спасет мир, красота спасет мир. Никакая красота, как эстетическая ценность, а не этическая, никогда и никого не спасет, и мир не спасет, ничто не спасет. Достоевский, заметьте, говорил не просто о красоте (и не повторяйте, пожалуйста, как попугайчики, его мудрую, но исковерканную людьми же мысль), он говорил: «Красота единения спасет мир», – понимаете? Не красота, а красота единения? И еще в одном месте он повторил эту мысль, только несколько на другой лад, а именно: «Красота Христа спасет мир», опять же, заметьте, не просто красота, а красота Христа. Для Достоевского: красота единения и красота Христа – это одно и то же, это этическая мысль, а не…
– Браво, браво, браво! – захлопала в ладоши совсем пьяненькая Ада.
– За сим прошу откланяться, – важно кивнул Павлуша Муртаев и отправился к своим друзьям, к малому костру.