Но как?
Не потому, что она инвалид. Да пусть хоть у неё будет сорок здоровых ног, как у сороконожки. Как – если ты сам женат?
Или ты обязан был? И это милость – всё равно что помочь страждущему?..
Приближался рассвет. Веки отяжелели.
Чушь. Ничего она не хотела. Просто смелая.
Хотелось домой. Там встретят. Ты будешь спать. Будут лететь годы. А на ночном шоссе бессменно будет стоять эта девочка, одинокая, никому не нужная…
Сентябрь, 2015
Мы с грустью провожаем перелётных птиц.
С радостью встречаем их весной. Но радость омрачается: возвращается птиц намного меньше, чем улетело. Их отстреливают; иные не выдерживают трудного пути.
Мы с маленькой кузиной Рузалиёй не раз наблюдали, как бабушка, заслышав клич уток, семенила на огород, на открытое место, запрокидывала голову, в белом платке, свисающем до плеч, и тихо голосила на татарском языке: «Милые… добрались…»
Косяк галдел, качался в вышине и двигался неотвратимо, и меня пронзало ощущение жути пред силой природы – олицетворением великой миссии продолжения рода и любви к родине.
Бабушка встречала птиц каждый год. Однажды утопила калоши в разбухшей грязи огорода и её пришлось выводить в одних носках, подкладывая под ноги доски.
Ютилась она у младшего сына, брата моего отца, у строгой снохи тёти Фаи. Дети боялись её. Особенно бабушка. Потому что пенсию не получала. Старалась мало есть и меня учила пить чай так: кусок сахара делить на четыре части клещами и завёртывать в носовой платок.
Однако вскоре бабушке назначили пенсию за двух погибших сыновей – орденоносцев. Заплатили сразу за все годы, что она жила без денег, получилась крупная сумма, и, конечно, на её деньги сразу купили телевизор «Рекорд», один из первых на нашей улице.
И всё же бабушка не имела права голоса в семье.
Однажды тётя Фая заставила мужа выставить на двор фикус, что стоял у них в зале – уже не модно. И бабушка ничего не могла поделать.
Вечером я смотрел у них телевизор (у нас ещё не было), кузина сидела на диване и читала книгу, – повесть о том, как старушку в трудный год вывезли умирать в зимний лес.
Рузалия читала быстро, и пока я смотрел кино, одолела книжку.
– Ну? – спросила тётя Фая, обращаясь к дочери.
– Мама! – зарыдала та, – неужели я с тобой такое сделаю?!.
– Ни-ког-да! – воскликнула тётя Фая.
А кузина испуганно плакала, будто виноватая в том, что написано в книге, и её будут бить.