полных людьми.
Вустер усиленно запыхтел, скрываясь за клубами сизого
дыма. Толстощёкий глава Империал-Ярда определённо исчерпал
отведённый на один рабочий день лимит ругательств. Он деловито
почесал лысеющую макушку и примирительно сказал:
- Джентри, ты мой лучший сыскарь отдела. Будь
в полиции больше таких ребят, как ты, я бы уже с чистой совестью и
спокойствием за благополучие нашего города свалил на пенсию. Не
криви рожу, я не думал льстить тебе. Этого ещё
не хватало! Много чести для такой неблагодарной сволочи, как
ты. Так вот… Ты ж пойми, балда, выше меня стоит множество людей,
которые не жалея сил, днём и ночью, протирая вонючими задницами
кресла в шикарных кабинетах, пекутся о мире и спокойствии, о
соблюдении законов, мать их так и разэтак. И эти засранцы крепко
держат меня за яйца. И когда такие как ты,
энтузиасты, ставят на уши полгорода, у них
невольно возникает вопрос – а кто это там умный такой?
Смекаешь?
У Джейсона чудовищно болели ноги, зверски чесалось лицо,
он оголодал как волк и продрог как очнувшийся в сугробе
протрезвевший выпивоха. И он чертовски устал. А ведь день только
начался. Разнос у Вустера - это ещё цветочки. Наверняка шеф засадит
его на оставшиеся полдня писать рапорты и объяснительные, чего
инспектор терпеть не мог.
Заметив исподволь бросаемые Джейсоном взгляды на пустующий
стул, Вустер сказал:
- Я бы тебе предложил присесть, но ты грязный как свинья.
Да ещё, чего доброго, заснёшь прямо за моим столом. Так ты понял,
что я тут вдалбливаю в твою неугомонную башку?
Джентри кивнул, скептически посмотрев на заваленный не
поддающимся опознанию хламом рабочий стол начальника. Чего там
только не было: чернильница, пресс-папье, груды бумаг, пухлые
папки, какие-то коробки, подставка для трубки, горсть рассыпанных
патронов… Генри Вустер гордо называл творившийся на столешнице
бедлам «рабочим беспорядком». Джейсон не
помнил, видел ли он стол начальника когда-либо в состоянии хотя бы
относительной чистоты. Вустер не позволял брать с его стола даже
исписанной скомканной бумажки, без особого на то разрешения.
Уборщица миссис Дойл неоднократно объявляла войну царящему в
кабинете Вустера свинству, но постоянно терпела поражение за
поражением.
- Я всё понял, сэр. Но и вы поймите меня - с Джеком надо
кончать. Этот маньяк натворил достаточно, чтобы взойти на виселицу.
Я не могу сидеть, сложа руки, зная, что он всё ещё бродит по улицам
города.