— Где войско? — спросил я на ходу у
начальника гарнизона.
— У… ра… туши… — сказал он, чуть ли
не запинаясь на ходу.
Я остановился и тут же чуть было не
улетел на землю, потому что запыхавшийся капитан врезался в меня,
словно усталый мамонт.
Обхватив его руками, я успел
перенести свой вес и устоять на ногах. Тот факт, что все солдаты до
сих пор находятся у ратуши, которая находилась чуть ли не в
противоположном конце города меня еще сильнее насторожил. Все это
пахло сговором.
— Тогда ты зови солдат, а я пошел
займусь воротами, — сказал я капитану чуть ли не в приказном
тоне.
— Я здесь командир! — возмутился он.
— И я отвечаю за охрану города!
Так как я был выше на полголовы, то я
склонил голову и посмотрел на него исподлобья. Видимо, выражение
лица у меня сделалось таким, что даже этот начальника гарнизона
стух.
— Тогда почему у ворот нет всех войск
и ополчения, которые должны встречать врага, если ты, капитан,
знаешь, что ворота сломаны?
— Я… — он запнулся, потому что я его
перебил.
— Некогда болтать. Я пошел заниматься
воротами. Веди все войско, что есть в городе. Бегом!
Не дожидаясь его ответа, я кинулся в
сторону ворот. Они уже виднелись впереди. Решетчатая часть была
поднята к самому верху и только острые зубья торчали аккурат из
верхней части арки.
Со всех сторон я видел, как люди
продолжали двигаться. Кто-то из мужчин хватался за вилы и за
топоры. Кто-то разворачивал острие своей косы так, чтобы превратить
инструмент труда в грозное оружие. Это не могло не радовать. Я не
знал этих людей, но факт, что они не собирались отдавать свою землю
просто так меня очень радовал.
У ворот стояли несколько стражников и
пара мужчин, исключая тех, что стояли сверху на башнях и готовились
первыми принимать градом стрел своих недоброжелательных соседей.
Что ж, я был согласен с такой позицией. Если кто-то пытается
вломиться в твой дом — конечно же разумнее всего ему этого не
позволить.
— Что у вас тут? — вдыхая воздух ртом
через слово. Было тяжело. Легкие жгло огнем, потому что они не
успели восстановиться. А тут я им дал как следует поработать таким
спринтерским забегом. Сердце тоже колотилось так, что в ушах стояло
монотонное «тум-тум-тум».
Хорошо, что картинка перед глазами не
плыла, а то не хватало схлопотать инфаркт в двадцать лет.
А вернее, если быть точным, в двести
семьдесят.