Я отрицательно покачал головой. Летающих карет я действительно
не застал. У нас были самолеты, вертолеты и даже ракеты. А вот
кареты… нет, такого не было. А если карета, то к ней еще и лошадь
летающая нужна была. Ну, точно глупости же.
— Их мог дать кто угодно, — спокойно возразил я.
— Да в том-то и дело, что да. И я готов бы был и на это закрыть
глаза, но сопоставив эти два факта вырисовывается один простой
вывод: ты нарушил Указ, в котором четко было сказано, что все
разработки запрещены. Я половину из того, что там написано не
понимаю, но четко знаю одно — твое дело уже решено на закрытом
судебном заседании. Завтра на рассвете тебя повесят.
От удивления у меня даже брови нахмурились, и нижняя челюсть
приоткрылась.
Мало того, что это звучало как бред, так еще и сразу на эшафот
определили. Какое-то закрытое судебное заседание. А судьи —
кто?
— Прошу прощения? — сказал я, не скрывая удивления. — Вот так
сразу?
— У нас по-другому не делается, Саша, — ответил он мне, пожав
плечами. — По большому счету я вообще делаю тебе одолжение только
тем, что сейчас с тобой разговариваю, а не веду прямо к петле.
Можно было бы еще положить на стол, приковать кандалами и попросить
Ваську тебя попытать, чтобы узнать кто тебя надоумил на
подобное.
— А кто-то должен был? — спросил я, хмыкнув.
Олег Евгеньевич пожал плечами.
— Кто знает?
Дело дрянь. Если меня уже каким-то там тайным закрытым судом
определили прямо на тот свет, то единственным вариантом выкрутиться
было попробовать как-то достучаться до царя. Потребовать обжаловать
решение этих незримых вершителей судеб.
— Я имею право на последнюю просьбу, которую вы обязаны
выполнить, Олег Евгеньевич?
Внутри меня таилась надежда, что здесь, как и в моем времени
действовало золотое правило. Задержанному — один звонок.
Осужденному на смертную казнь — последняя просьба. А в одной книге
я как-то читал такую фразу: если тебя собрались повесить — попроси
стакан воды. Мало ли что случится за то время, пока его несут.
— Допустим, — снисходительно ответил он.
Надо выразить мысль максимально конкретно, чтоб не случилось,
как в загадывании желания джину. Чем меньше конкретики — тем хуже
будет результат.
— Я прошу передать сегодня же Его Величеству, что находится
здесь в городе Великом Новгороде, что хочу попросить у него о
встрече, так как я, Александр Иванович Кулибин могу быть полезен
для государства под его началом. Скажите ему, что я — инженер.