В детстве я бывал в подобных домах. Мамина подруга жила в
коммунальной квартире, но там было соседей семь или восемь. В
коридоре и в общих зонах вечно носилась толпа детей, к которым
присоединялся и я, у входа ряд звонков, отдельный для каждой
комнаты. А вот общая дверь в подъезд никогда не запиралась.
Толкаю наугад – открыто! Отлично, а уж внутри разберусь, куда
идти.
Прохожу по коридору – никого. Ни Генки, ни дамочек. Иду на
кухню. Столы пустые, на некоторых ящиках и дверцах висят небольшие
замки. На холодильниках запоры покрупнее. Миром тут явно не
пахнет.
Открываю воду, наклоняюсь и пью прямо из-под крана. Потом черпаю
полною ладонь и плещу на лицо.
Возвращаюсь в коридор. Дверь в комнату, в которую лежит больная
девочка, слегка приоткрыта.
– Пап, ты? – раздается тихий голос из комнаты. – Уля заснула, –
шепчет Варя и для убедительности прикладывает палец к губам.
Она сидит у окна, на столе перед ней раскрытая книга. За
кроватью, на которой лежит Уля, замечаю еще одну такую же
односпалку. У левой стены стоит шкаф с распахнутыми дверцами,
внутри кучей навалены вещи, но полки почти пустые. На полу у стола
кучей свалены игрушки: среди кукол и мишек замечаю и несколько
машинок. Прогрессивные девчонки. В моем детстве было принято четкое
разделение: девочкам пупсов и посудку, мальчикам автомобили.
Варя аккуратно закрывает книгу, медленно слезает со стула и на
цыпочках подходит к кровати. Вглядывается в сестру, осторожно
прикасается тыльной стороной ладони к ее лбу и печально
вздыхает.
– Градусник есть? – Мой вопрос звучит негромко, но Варя тут же
показывает знаком, чтобы я говорил тише.
– Ты в саду был уже? – произносит едва слышно. Опять мы с ней
говорим на разных языках.
– Температуру меряли?
Щеки у Ули ярко розовые, у нее явно не меньше тридцати восьми.
Нурофен нужно принять или какое там жаропонижающее можно детям.
Мы выходим в коридор, Варя прикрывает дверь и продолжает
говорить так же тихо.
– Тридцать восемь и три. Проснется, порошка ей дадим. В садике,
говорю, был?
– Нет, – отвечаю так же шепотом. – В парке был.
– Причем тут это? Тебе в детский сад же пора. Мама всегда всех
забирала в пять, сразу после смены. Тошка очень не любит
задерживаться, сам ведь знаешь. Хотя ты мог забыть…
Вот жеж гребаный Винни Пух, у нее ведь брат еще есть…