Учитывая реалии советских отношений и в целом принятых норм, эта
версия кажется мне маловероятной, но она все равно немного
успокаивает.
Уехала и уехала. Рано или поздно вернется. Детей жалко, конечно,
но для меня она – посторонний человек.
Пачка детских свидетельств о рождении перевязана длинным
застиранным шнурком. Открываю по порядку.
Потапова Варвара Михайловна, родилась второго июня тысяча
девятьсот шестьдесят девятого года.
Путем нехитрых вычислений понимаю, что Варвара Михайловна была
зачата в районе пятнадцати-шестнадцати папкиных лет. Мда, куда ж
смотрели глаза родителей этой безумно плодящейся парочки.
Потапова Ульрика Михайловна, родилась двадцатого августа тысяча
девятьсот семьдесят первого года.
Госпожа Ульрика фон Бароновна только что отметила семь лет. Ох
ты ж, ежик… Через неделю первое сентября. А это значит, что у меня
на руках две школьницы. Уля идет в первый, а Варя, скорее всего,
уже в третий, раз у них два года разницы.
Что там для школы нужно-то? Ранцы, формы, тетради, ручки и
прочая мелочевка. Завтра надо будет навести ревизию в детской
комнате, оценить масштабы бедствия. И список составить, что нужно
докупить.
Докупить, твою мать. А за что? Деньги я ведь так и не нашел.
Откладываю документы и начинаю более тщательный обыск.
Начать решаю со шкафа. Все же там мне хоть трешка попалась.
Достаю стопку постельного и по очереди перекладываю каждую простынь
и наволочку. Ничего. Среди рубашек и белья тоже ноль. И в ящике с
носками хозяева заначку не хранили.
Где же вы, красные червонцы, синеватые пятерки, а в идеале –
фиолетовые двадцати пяти рублевые банкноты? Нету… Шиш тебе,
Миша.
Перехожу к правому отделению. Там по-прежнему висит одинокий
пиджак. Еще раз ощупываю все карманы – и там фига, а не деньги.
Ага, внизу две коробки из-под обуви! В первой – мужские коричневые
туфли с россыпью мелких дырок на верхней части. Такие же
угробищные, как и шкребы, в которых я сегодня пробегал полдня.
Вторая коробка легкая. Беру ее в руки – внутри что-то громыхает.
Хоть бы, хоть бы, хоть бы!..
Я всю жизнь к деньгам относился не то, чтобы безразлично,
скорее, нейтрально. Зарабатывал по необходимости.
Нужно где-то жить? Упрусь рогом, но заработаю на жилье. Машина
барахлит? Не вопрос, костьми лягу, но добуду денег. Развожусь, а
жене негде жить? Забирай, бывшая родная, хату. А я – в двойную
смену, бабки собирать на новую.