И она больше не смеется.
Хаотичный разброс. Какие-то фото валяются в стопке, какие-то
вклеены в альбомы. Систему организации с первого взгляда не
считываю.
Свадьба, дети, бабушки-дедушки. Девочка с бантом на почти лысой
голове пытается поднять другую мелкую. Варя с Улей. Два мелких
колобка катят на санках с горки. Гошка с Тошкой. Все пятеро – у
елки, склонились над Маняшей.
Черно-белая жизнь, замершее счастье.
Так, отставить сантименты. Это все, конечно, интересно –
детство, отрочество, родня и ближайшее окружение Михаила Потапова,
но силой воли откладываю альбомы на край стола. А сам снова ныряю
на поиски денег.
Те пять книжек, что Зинаида выудила из серванта, пролистываю
чуть ли не по странице. Журналы и газеты, которые валялись на
гладильной доске, ждет та же участь.
Да грёбаные кролики! В какую нору вы зарыли свои сокровища?
А что если..? Если деньги спрятаны в детской? Это ведь не так
очевидно. Первым делом потенциальный грабитель куда кинется? К
шкафу с одеждой, книжной полке, сумкам, сахарницам. Кстати, что там
у нас насчет сахара?
Несколько кусочков на дне. Деньги здесь точно не хранили.
Мешки с мукой и крупами? Да ну нафиг. Хотя и их я аккуратно
исследую. Ничего.
В детской шуметь ночью, конечно, не буду. Возвращаюсь на диван к
документам. На очереди свидетельства о рождении, которые отличаются
лишь именем.
Потаповы Антон и Георгий, родились девятнадцатого января тысяча
девятьсот семьдесят четвертого года.
Все-таки не Антуан и Георгин, уже радует. Пацанам по четыре с
половиной года. Еще, как минимум, два ходить в садик. И это тоже
повод для моей радости. Школа представляется мне сложным запутанным
квестом, к успешному прохождению которого у меня пока нет ни одной
зацепки. Да меня и неуспешное на данный момент устроит. В смысле,
хоть какое-то.
Я покупал себе только тетради, когда мама принесла мне стопку с
цветами и растениями на обложке. Стремота для пацана-подростка. Но
остальными мелочами по-прежнему снабжали родители.
Расспрошу завтра Варю, что им там к первому сентября требуется.
У нее-то как у опытной школьницы точно с прошлого года должно
что-то остаться.
Вот же чёрт… Сандалики! У нее ж обувь порвалась. Завтра идти не
в чем, а я обещал починить.
Выхожу в коридор – в квартире тишина. Генкиного храпа не слышно,
у Люсь-пуси тоже ночь. Света мне хватает и того, что льется из моей
комнаты. И это хорошо, что общий не включал, ибо… Какие же тут
завалы…