— Хорошо, — вытащила айпад из сумки, положила его на стол и хитро спросила в надежде выцыганить информацию: — А как я кавалера узнаю?
— Ну… он будет в… галстуке.
Отличная отмазка, мамулю не проведешь.
— Я не хочу замуж. Можно я сама найду себе пару?
— Где? В твоей библиотеке, где кукуют одни старые девы?
Опять вздохнула: и на этот раз мама права.
— Ну… я еще в бассейн хожу и в клубы… иногда…
— В клубах пустобрехи собираются. Выпивка и случайный перепихон — их ночное счастье.
— Зачем ты так?
— Короче, не спорь со мной, Мия!
Мама отключилась. В кафе по-прежнему было пусто, только я, бармен да трясущаяся в припадке скуки кофемашина.
— Дзинь, — зазвенел колокольчик у дверей.
Быстро обернулась: у входа стоял мужчина. Лицо я не увидела: его закрывал зонт, который посетитель в этот момент пытался сложить. Зато хорошо разглядела ноги в… резиновых сапогах, в которые по-деревенски были заправлены брюки.
Что?
Ек-макарек! Только мне лесника в женихи и не хватало! Я бросила айпад в сумку и мигом снялась с места. У дверей толкнула мужика плечом, вырвалась на улицу и понеслась к пешеходному переходу.
— Мия, стой! — голос мамы камнем прилетел в спину. — Стой!
Резко затормозила, посмотрела назад, ливень заливал лицо, вода потоком стекала с волос, закрывая обзор. Мама в дождевом мареве стояла на крылечке кафе и махала рукой. Отчего-то сжалось сердце, но я не поддалась секундной слабости.
— Все! — закричала ей. — С меня хватит! Больше никаких свиданий!
Развернулась и понеслась к пешеходному переходу, как раз запиликал светофор на углу.
— Дочка, мое время на исходе! Дай мне шанс увидеть внуков!
Кажется, будто наткнулась на каменную стену, что за сериальные страсти? Ее слова ударили по натянутым нервам и по сердцу. О чем она говорит? Это очередной хитрый прием?
— Мама, не пугай меня!
— Мия, вернись! Я говорю правду.
Ну, уж нет! Не попадусь больше на ее удочку! Мигом снялась с места. Шаг, другой… Визг тормозов взрывом ворвался в мозг, обернулась и увидела: на меня летит огромная махина автобуса. Замерла, парализованная, еще почувствовала удар, боль от падения и провалилась во тьму…
***
—Шилесса, шилесса, очнитесь!
Удары по щекам сопровождали каждое слово, но боли я не чувствовала: в голове творилось что-то невероятное, какофония звуков, голосов, мелькание образов.