Купцы да бояре, напуганные дурной славой местечка, быстренько
сменили дислокацию, а землю заняла всякая голытьба. Превратившаяся
потом в бандитов и прочий разбойный люд. Так с той поры и повелось.
Разве что вместо всяких вертепов и кабаков, в которых можно купить
как выпивку, так и человека, сейчас в здешних безликих зданиях
прятались подпольные казино, кабинеты врачей без лицензии, скупщики
краденного и штабы молодежных банд. В самом деле, как же в
десятимиллионном Владимире — и без молодежных банд!
Короче говоря, сказать, что этот район был криминальным — ничего
не сказать. И, вроде бы, не окраина какая, и земля дорогая, а не
разгонят эту шваль никак. Даже полиция не особо сюда заглядывает.
Наверное, тому были какие-то веские причины, но я их пока выяснить
не успел. Когда только изучал локации, сделал для себя пометку —
табу. И с тех пор никогда сюда не совался. Счел неоправданным
риском.
А сегодня — даже обрадовался тому, что сюда забрел. Хотелось
дать выход злой энергии, которая бурлила внутри, и лучшего места
для этого было не найти. За сохранность жизни и кошелька тоже не
особо боялся. Если что-то пойдет не так — есть навыки Кочевника, да
техники Брюсов. Вот и будет возможность их испытать в боевом
режиме.
Но как по заказу, прогулка по Стрельцовому переулку вышла
совершенно безопасной. Закон подлости какой-то! Хотелось почесать
кулаки, а главное злачное место города словно бы вымерло. Даже люди
на узких улочках встречались очень редко, да и те спешили пройти
мимо меня побыстрее.
“Ладно! — решил я минут через двадцать. — Дойду до следующего
перекрестка, и если тут везде такая тухлятина — валю домой. Все
равно уже успокоился!”
Но на пересечении двух улиц ожидаемые и столь влекущие совсем
недавно неприятности, наконец, проявились. Правда, не в виде
парочки головорезов с бейсбольными битами и ножами, чьи морды можно
было бы рихтануть “каменным кулаком”. А в лице здоровенного
мастифа, выскочившего на меня из какой-то щели между домами.
Правда, нападать он на меня не стал — остановился в шаге от
“песчаного щита” который я, спасибо деду за тренировки, успел
поставить. Только облаял, после чего побрел обратно к своей
дыре.
— Твою ж! — в сердцах рявкнул я на мастифа. — Напугал как!
И тут заметил, что здоровенный песик совсем не беспризорный.
Что, в общем-то, логично — порода-то не дворовая. Плюс полоса
ошейника на складчатой шее, и поводок от нее, уходящий куда-то в
темноту. Проклятье! И рука, этот поводок сжимающая! Лежащая на
земле рука!