Блу тоже не зря просиживал на уроках. Он ходил в школу только два дня и каждый вечер тратил по часу на домашние задания, сидя за ее обеденным столом. По его словам, и учителя, и сами занятия навевали на него скуку, но пока что, вопреки теткиному пророчеству, ничего не указывало на то, что он готовится к бегству. Впрочем, судить об этом было еще преждевременно. Джинни боялась, как бы он не бросил учебу после ее отъезда. Пока она была рядом, Блу еще готов был потянуть. Увы, происходившее в классе не вызывало у него никакого воодушевления. По его словам, он все это уже слышал, и Джинни подозревала, что так оно и есть. Он был для своего возраста очень головастым и взрослым, сфера его интересов была гораздо шире, чем у большинства сверстников. Он разбирался в мировых событиях, проявлял интерес к музыке. Что могла ему дать обычная школа, вечно нуждавшаяся в средствах? Она была заточена на непроходимых невежд, на самых слабых учеников, сильным же оставалось околевать от скуки. В результате уже после первой недели Блу блестяще прошел испытание для перевода в группу одаренных школьников.
Джинни еще не говорила ему про Афганистан, припасая этот разговор на ближайшие дни. Сначала она собиралась разобраться с подростковыми приютами. За рабочие дни недели она побывала во всех трех и остановилась на одном. Там специализировались на контингенте между 11 и 23 годами. Некоторые, побыв там и взявшись за ум, возвращались в свои семьи, но так случалось нечасто. Большинство питомцев были в том же положении, что Блу: их семьи перестали существовать по причине смерти, исчезновения или тюремного заключения родителей. Работники приюта побуждали ребят возобновлять учебу, помогали им с поиском временной или постоянной работы, советовали, обеспечивали медицинскую помощь и временное жилье; жить можно было и в самом приюте, но не больше полугода. Там исповедовали принцип сокращения ущерба: некоторые питомцы, еще не полностью отказавшиеся от наркотиков, должны были соблюдать определенные правила поведения, а потребление наркотиков уменьшать и ни в коем случае не прибегать к ним в приюте. Программа была практичной и реалистичной. В приюте Блу могли предоставить спальное место, но он должен был захотеть там находиться – оставлять его там насильно никто не стал бы. Вместе с ним в комнате общежития ночевали бы еще пятеро, одного с ним возраста; каждый день его бы бесплатно кормили. Участие в программе было бесплатным, средства черпались из частных фондов и правительственных грантов. Все это было как будто специально придумано для Блу.