Тем более что всевозможные диковинные отвары и микстуры, которыми изо дня в день щедро потчевал своего пациента народный целитель, не всегда давали для ощущений больного один и тот же результат.
Порой Борис Иванович сутками впадал в спячку, просыпаясь, лишь тогда, когда его специально разбудят люди хозяина.
– Чтобы досыта напитаться калорийным мясным бульоном и настоями трав, перед тем, как снова применят к нему «терапию сном», – как иногда называл это его состояние всеведущий знахарь.
Но бывало и так, что ни днём, ни ночью не смыкал своих воспалённых глаз приезжий горожанин. Тогда уже он сам становился подручной физической силой для дворовых мужиков Николая Лебедева, назвавшихся ему при личном знакомстве:
– Прохором Суджаковым и Василием Канаевым.
2
К той поре, когда дошло дело до таких бессонных бдений, уже и, особенно яростные в здешних местах, внезапные бураны завалили глубокими сугробами всю округу.
Так что приходилось Борису Ивановичу, вооружившись соответствующим шанцевым инструментом, вместе с ними, не выпуская лопату из рук, чуть ли не каждый день чистить подворье, насыпая вдоль забора высокий и плотный снежный вал.
Однако, несмотря на мозоли первых дней, набитые на отвыкших от подобной работы, ладонях, этим нелёгким обязательным для его выздоровления, упражнениям с лопатой и ломом для борьбы со льдом, Борис Круглов был даже рад:
– Потому, что отвлекая от посторонних мыслей, они позволяли ему глянуть на нечто большее, чем просто белёный потолок и четыре стены в его обычной комнате, выделенной пациенту в особняке, очень напоминавшей больничную палату.
Ведь, пока что, только этим и ограничивалось для выздоравливающего Бориса Круглова всё его общение с внешним миром.
Так как, приходилось выполнять жёсткое требование, в первый же день поставленное перед ним Николаем Петровичем:
– В посёлок выходить строго-настрого запрещено!
Обижаться ему, однако, за это не приходилось.
Так как подобная мера предосторожности объяснялось строгим знахарем и его немногочисленными помощниками довольно просто:
– Дабы не заметили иные соседи у себя под окнами чужака и не раззвонили о нём на весь белый свет – кому надо и не надо!
Но это, впрочем, довольно странное, на его взгляд, обстоятельство, до поры, до времени совершенно не смущало самого гостя. Он не без серьёзных оснований твёрдо считал, что все – от малого до старика в их посёлке Гипсовом прекрасно осведомлены о том: