– Оно так! – Согласился Полубок.
Долго ли, коротко ли, на узенькой дорожке повстречалась путникам она самая, как и положено – «фам» – красна девица, премиленькая на фактуру, бойкая на язычок.
– Ой! – Воскликнула она. – Женишки пожаловали!
Есаул приосанился, мужик статный. Однако, у д’Артаньяна усы круче, имя и подданство иностранные.
– А заждалась я вас, родненькие! – Затянула девица плаксивую волыну. – Ой, одна я всё одна, высоко в горах глубоко в лесах. Змей Горыныч ходить повадился, давеча к сожительству понуждал.
– Змей Горыныч? – Взыграла горячая кровь в есауле. – Да я его как капусту!
Змей Горыныч себя ждать не заставил, тут как тут, лёгок на помине, сидел в засаде, за пригорком. Выскочил криминал сей в белой жилеточке, белой шляпе и белых перчатках. Щёголь какой-то, а не гад пресмыкающийся. Дохнул он на есаула жаром. Есаул взопрел и повалился на землю без чувств.
д’Артаньян, человек южный, к повышенным температурам устойчивый, шпагу выпростал, кинулся на чудовище пихаться.
Час пихались, два пихались, на третий притомились.
– Ты откуда такой неформат? – Спросил Змей, переводя дух.
– Шарль де Батц де Кастельморо д’Артаньян, граф. К вашим услугам.
– Француз! – Сообразил Змей. – Далеко тебя занесло. Ты послушай, что я тебе скажу. Ты девку-то забирай. Ляд с ней. Одна нервотрёпка и конфуз. А взамен лошадку свою оставь, отощал я на сухомятке.
д’Артаньян задумался, сравнивая девку и коня. И девку жаль, и коня терять нельзя. Может, ещё попихаться?
Покуда месье размышлял, оклемался есаул, вот беда, с явным помутнением рассудка. Оклемался и насел на Змея Горыныча с телячьими нежностями – лобызаться, обжиматься – всего Змея с макушки до пяток слюнями извазюкал. Змей, верно, с испуга кряхтит и терпит.
Пользуясь этой оказией, месье потянул девку за ёлку, снять интимный эксклюзив. Хитрец, господин мушкетёр, хитрец и пройдоха. Впрочем, девка особо не сопротивлялась, видно, страсть как засохла по мужскому обществу.
И всё бы ничего, и все при своих интересах, да пробегал мимо Серый Волчище, которого, по его дремучему сознанию, что-то возмутило в манерах и поведении галантного кавалера. Или не возмутило. Просто решил отметится из чувств зависти и ксенофобии. У дремучего сознания скорость обращения «мысль – действие» неуловимо коротка. Пробегая, Серый Волчище цапнул весёлого француза за ягодицу. Крик, вопль, шум. Серый Волчище бочком, бочком и в кусты.