Об интернете и говорить нечего. Ради одной деревни вышку никто
ставить не собирался.
Вот и жили они, как в каменном веке – напивались, дрались,
сношались на сеновалах, непрерывно рожали и ждали, что в их жизни
произойдёт что‑то из ряда вон, на что можно было с интересом
посмотреть. Казнь была как раз одним из таких зрелищ.
К слову, Даниил от этого никогда удовольствия не получал. Всегда
сопереживал приговорённым и всё время думал, что когда-то окажется
на их месте.
Дарья больше не плакала, плечи не тряслись, но рука была ледяной
и липкой от страха. И только редкие всхлипывания напоминали о том,
что ей недавно грозило.
Мы беспрепятственно и в полной тишине дошли до мотоцикла.
Посадив её сзади, я уселся спереди и дёрнул «ножкой». Двигатель
взревел, и мы покатили вперёд, до леса было около двух
километров.
Сделка со старостой была выгодной для нас обоих.
Кронобеса нужно было устранить со своего пути, в любом случае
оставаться в этой деревне долго я не собирался. А это означало, что
можно совместить полезное с полезным – и девочку спасти, и лес
очистить.
Впрочем, мне даже было интересно, что будет делать дальше
староста, когда я притащу ему голову чудовища в качестве
доказательства.
Просёлочная дорога упёрлась в живую изгородь из поваленных,
почерневших деревьев. Почерк Кронобеса был узнаваем всегда. Внешнее
кольцо своей обители он всегда старался сделать неприглядной,
создавая иллюзию того, что внутри никому делать нечего.
Уже на этом этапе разумному спутнику стало бы понятно, что
заходить в чащу смысла нет, потому что там нет ни грибов, ни
растений, ни живности.
Вот только это было не совсем так. Метров через пятьдесят
картина кардинально менялась.
— Слезай, — приказал я девочке, заглушив двигатель.
Та послушно встала с мотоцикла, следом это сделал я.
— Здесь наши пути расходятся, — произнёс я, глядя на
девочку.
Она тут же как будто ожила. До сих пор не поднимавшая головы,
она вдруг посмотрела на меня и подошла ближе.
— Не прогоняй меня, прошу, — почти шёпотом сказала она. — Я не
буду тебе мешать.
— Нечего тебе там делать, — твёрдо сказал я. — Это опасно.
— Не опаснее, чем оставаться здесь, — обеспокоенно сказала
Дарья. — Гаврила сильно изменился за это время. Он может и прислать
кого-нибудь, чтобы убедиться, что мы действительно вошли в лес. Он
сходит с ума, я это точно знаю. А если его люди обнаружат меня
здесь, то меня точно расстреляют.