После Сталина: Игра за власть - страница 6

Он взглянул на часы. До смерти Сталина оставались считанные часы. Время шло, но Маленков был готов.

Он знал, что сегодняшний день станет началом новой эры. И он сделает всё, чтобы эта эра была другой.Он подошёл к окну и снова посмотрел на Москву. Город жил своей жизнью, не подозревая, что за его судьбу уже идёт борьба. Маленков сжал кулаки. Он не мог допустить, чтобы всё повторилось. Он изменит ход истории. Даже если это будет стоить ему всего.

Теперь он был кем-то другим. Кем-то, кто знал будущее. Кем-то, кто мог изменить всё.

Он глубоко вдохнул. Игра началась.

Глава 2: Тени прошлого и будущего

Вечером 5 марта 1953 года в кабинете Маленкова горел лишь настольный светильник, отбрасывая дрожащие тени на стены. Георгий Максимилианович сидел, уставившись в документы, но мысли его были далеко. В голове звучали обрывки воспоминаний: голос Хрущёва на XX съезде, осуждение культа личности, крах Берлинской стены... Он закрыл глаза, пытаясь заглушить этот шум. Теперь всё должно было пойти иначе. Но как убедить тех, кто ещё не знает, что их будущее уже стало прошлым?

Внезапно в дверь постучали. Маленков вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

— Войдите.

На пороге стоял Вячеслав Молотов, его лицо, обычно непроницаемое, выдавало тревогу.

— Георгий Максимилианович, вас срочно вызывают на ближнюю дачу. Иосиф Виссарионович... — он запнулся, — состояние ухудшается.

Маленков кивнул, скрывая дрожь в руках. Он знал, что это момент, когда история сделает первый шаг в новую эру. Но теперь он сам держал нити.

«Не ранься, — сказал себе Маленков, поднимаясь. — Ты знаешь, что будет через час. Используй это».

На ближней даче царила мрачная тишина. Врачи метались между комнатами, а члены Политбюро стояли в коридоре, как статуи. Берия курил, нервно затягиваясь, Хрущёв перебирал чётки, шепча что-то под нос.

В голове у Николая Александровича Булганина царила тьма. Он сидел у окна, за окном, слышался шум ветра и шорох бьющихся веток, однако его мысли были наполнены мрачной тревогой.«Что будет со страной?» — задавал себе этот вопрос он вновь и вновь. В день смерти Сталина в сердце Булганина не было ни радости, ни горечи — лишь холодный расчет. Этот день стал точкой отсчета, которую он давно предчувствовал, но о которой никогда не решался подумать всерьез. Булганин был одним из ближайших соратников Сталина и, безусловно, чувствовал его влияние на себе. Теперь он осознавал, что вместе с уходом Сталина распадалась и система, которую тот строил десятилетиями. Он знал, что вскоре возникнет борьба за власть, и, как опытный партийный работник, понимал, что каждый шаг будет определять его будущее. «Маленькое противостояние в Политбюро», — мелькнуло в голове. Он думал о том, кто останется рядом и поддержит его в этой сложной игре. Георгий Маленков и Никита Хрущев были главными фигурами, которые, несомненно, стремились занять вакантное место. С одной стороны, Маленков был восприимчивым, мягким и, судя по всему, настроенным на развитие, но его осторожность могла стать недостатком в бурное время. Хрущев, напротив, отличался решительностью и харизмой, но его резкие манеры могли отпугнуть некоторых. Что касается Берии, Булганин ни на мгновение не сомневался в его амбициях. Лаврентий был опасен, и возможность того, что он воспользуется своими возможностями в МВД, чтобы укрепить свое влияние, не оставляла Булганина равнодушным. Он понимал, что замешанная в этом борьба станет не только борьбой за силу, но и за жизнь. «Каково будет наше курирование после Сталина?» — задавал он себе вопрос снова и снова. Вспоминая о том, как он провел годы, восстанавливая страну после войны, напрягая все силы, чтобы пережить экономические и социальные трудности, он понимал, что на новую эру требуется совершенно другое управление. Страна нуждалась в стабильности, и именно её восстановление могло стать его козырем. Но будет ли это достаточно, чтобы противостоять мощным игрокам, таким как Берия и Хрущев? Наконец он задумался о лояльных сторонниках. Сможет ли он объединить вокруг себя достаточное количество сторонников и создать союз, который удержит его на плаву? Его думы прервал вошедший Маленков. Когда Георгий Максимилианович вошёл, все взгляды устремились на него. В них читался немой вопрос: «Кто ты теперь?»