Свекруха - страница 2

Шрифт
Интервал


***

Когда страна голодала и холодала в девяностые годы, Татьяна, под надёжным мужниным крылом, их даже не почувствовала. И до сих недоумённо пожимала плечами: «Да бог с вами, какие лихие девяностые? О чём вы?»

Каждый день – живые деньги. Каждый месяц – коробки деликатесов, ящики мороженых индеек, обёрнутых в тонкую импортную бумагу. Пока мы ломали головы, как растянуть на месяц выкупленный по талонам килограмм ячневой крупы и кусок серого мыла, Татьяна ломала голову: что делать с этими индейками – уже в рот не лезут. Ножки – в жарку, мясо – в фарш, кости – в бульон, остальное в тушёнку.

И что делать с новой шубой (выйти всё равно некуда, а с ребёнком гулять удобней в пуховичке). И какой выбрать гарнитур с заднего хода мебельного магазина, чтобы обставить очередную, всё более расширявшуюся квартиру.

Быть женой такого мужа хорошо. А сыном такого папы – крайне вредно. Никакого мужского воспитания, жаловалась Татьяна. Совершенно странное, неумное понимание отцовства. Сын для мужа – вроде живой игрушки, хомячка.

Пришёл с работы, пощекотал, потормошил, погладил по шёрстке, потискал. И – «не мешай, папа устал» – до ночи зависал на телефоне. Величаво, как лев, расхаживал по квартире с длинным волочащимся проводом. Громогласно ругался, жизнерадостно гоготал. Утрясал за границами квартиры свои нескончаемые дела. Дня ему мало.

***

А «сыниша» рос. На смену сладостям пришли игрушки. Любой «Детский мир» мерк в сравнении с детской сына. Потом пошли приставки с Марио, потом компьютер и модные шмотки. Ну и, наконец, карманные деньги.

Татьяна язвила: «Коль, ты готов сворачивать купюры в трубочку и совать сыну в попу». Муж откупался от сына всем, чего его душенька пожелает – лишь бы не мешал увлечённо делать деньги. Для кого деньги? Да для сынка же, для единственного!

Татьяна вздыхала: если у сына из кармана джинсов выпадает купюра меньше сотенной – тот и не наклонится: «Это не деньги». Сколько она разговаривала с мужем, убеждала, скандалила. Муж отмахивался: «У меня детства не было – пускай хоть у сына будет».

Вместо мужского воспитания – мечтательные разговоры, развалившись на тахте: «Вот стукнет тебе пятнадцать лет, купим крутую тачку и права. Одноклассники в осадок выпадут!»

– Что будет с мальчиком, – вопрошала меня (скорее, себя) Татьяна, – когда он выйдет в жизнь? Когда не будет нас с мужем и деньги с неба перестанут падать? Какими кривыми путями, не дай бог, «сыниша» станет их раздобывать? Как выживет в жизненных джунглях? Беспомощный щенок, вышвырнутый в середину пруда… А вокруг – зубастые, локастые, выросшие в голоде сверстники. Глаза завидущие, руки загребущие…