— Это мы! Мы! Шелковый Гром и Маленький Цветок! — изо всех сил
закричала я, чтобы нас по ошибке не убили свои же люди.
— Что?
Снизу я могла разглядеть только темный силуэт на фоне
освещенного круга. Тот, кто разглядывал нас, принял решение.
— Поднимайтесь.
Нам с братом помогли выбраться наружу. А тело служанки, которой
я спасла жизнь и которая невольно отплатила мне тем же, осталось
лежать на дне колодца.
Четыре воина несли дозор у подземного хода, до последнего
прикрывая отход остальных. Мужчины остались здесь, чтобы встретить
врагов, если те погонятся за беглецами.
Увидев ребенка, один из воинов, Крепкий Уступ, удивился.
— Наследник жив!
— Надо доложить госпоже Шелковой Буре, — сказал кто-то.
— Проводи их, а мы останемся тут, — решил Крепкий Уступ, дав
поручение соратнику, и обернулся ко мне. — Твоя заслуга не
останется незамеченной. Кто ты?
Я молчала. Я всегда знала, кто он. А он не знал, кто я. Воин,
обязанностью которого быть в курсе всего, что происходит в клане,
никогда не замечал меня.
Иногда мне казалось, что я исчезну, как былинка на ветру или
падающая звезда, не оставив даже следа в этом мире. Я никто. И мне
не устают об этом напоминать.
Не дождавшись ответа, воин решил, что я, наверное, слишком
напугана случившимся. Он отдал распоряжения, и мы отправились в
степь, нагоняя уцелевших членов клана Второй Ветви.
***
Я почти не запомнила пути. Воин нес на спине моего брата, а я
плелась в нескольких шагах позади, едва за ними поспевая.
С остальными беглецами мы встретились спустя два дня в
условленном месте. Я застала досточтимую бабушку до того, как она
покинула этот мир. Но она успела принять меня в клан как свою
внучку и засвидетельствовать это перед другими лисами.
Кто-то считал, что это было излишним для полукровки. Другие —
что это справедливо, поскольку я спасла наследника и являлась его
двоюродной сестрой.
Но никто не смел оспаривать посмертную волю Шелковой Бури.
Я любила ходить с поручениями в
торговые кварталы. Настоящая симфония для глаз и ушей!
Люди в разнообразных одеждах, по
которым можно без труда прочитать весь их жизненный путь и судьбу,
гул и гомон голосов, сливающихся в редкостной какофонии.
Нет-нет да и прозвучит женский
высокий голос, зазывающий покупателей внутрь, и низкий мужской,
приглушенно и доверительно заверяющий в чем-то. Не верьте, глупые
уши, обманет сей же час. Настоящие мастера не кричат, к ним люди
идут сами.