На ходу я достал упаковку орешков, немного отсыпал Марии с
Сергеичем, а остальное, извинившись, съел сам. Так же, не
останавливаясь, приговорил сырную нарезку — живот притих, но
чувствовалось, что ненадолго.
Сергеич, шагающий впереди, вдруг остановился и включил режим
«Никитка-хер-на-нитке», решив покрасоваться перед девушкой. Он
напряг бицепсы и встал в позу, которая должна была показать нам,
какой он весь из себя культурист.
— Глянь-ка и на меня, Маруська! Как я, тоже поздоровел?
— Вы, дядя Миша, вообще… молодцом, — серьезно ответила девушка,
но глаза ее смеялись. — Прямо богатырь земли русской!
— Не знаю, как насчет «поздоровел», но помолодел ты точно,
Сергеич, — добавил я. Кивнув вниз, все-таки не удержался и
подколол: — Вон, аж нога не опускается, к хрену примотанная!
— Тьфу ты, блин… — Сергеич сплюнул…
…и вдруг сунул Марии вилы, а сам ринулся навстречу колышущимся
кустам. Остановился, замахнувшись «Небесным рассекателем» и
закричал:
— Давай сюда, Маруська! Вдвоем завалим вражину!
Я тронул ее за плечо, качнул головой на Сергеича:
— Давай, Маш. За каждое упокоение мы, все те, кто остался с
душой, получаем особые способности. Я вот, например, очень быстро
регенерирую. Тебе тоже, может, что выдадут.
— У меня зрение так себе, — призналась девушка.
— Ну вот! Станет стопроцентным!
Она судорожно сглотнула, впилась взглядом в кусты перед
Сергеичем. Обернулась и посмотрела на меня, как тот котенок,
которого вот-вот загрызут зомби, помотала головой.
— Нет, я не могу. Я же даже на бокс ходила… Грушу могу лупить до
изнеможения, а живого противника… не могу. Ой! — Маша закрыла лицо
руками, выронив вилы.
Возглас был связан с действиями Сергеича, который рубанул
вылезшего из кустов жирного «нулевого» мужика. Электрик вырвал
«Рассекатель», застрявший в ключице бездушного, вспорол ему брюхо,
но до кишок не достал — из разреза вывалился желтый жир, был он не
как сало, а скорее как долька грейпфрута — весь гранулами.
— Маруська, давай! — позвал Сергеич. — Твой последний удар!
Уступаю!
Сергеич ломанулся к нам, и зомби потрусил за ним, брызжа
кровищей и булькая. Мария глянула на них, позеленела и с протяжным
вздохом ломанулась прочь, не разбирая дороги и выронив щит.
— Добивай сам! — рявкнул я Сергеичу и бросился за громко и в
голос рыдающей девушкой.