Третьего зомби, полную маленькую
женщину, в имя которой я не вчитывался, встретил тычком биты в
горло и повалил на спину, проламывая череп.
+1 универсальный кредит
(итого: 6).
Посветил в опустевший коридор, откуда
несло дерьмом.
— Буэ-э, буэ-э!
Душа ушла в пятки — думал, подкрался
зомбяк, но нет, — позади рвало Макса, увидевшего, во что
превратились его коллеги.
— Нехороший был человек… мистер
Галура… — пробормотал парень, сплевывая. — А все равно жалко.
— Потом пожалеешь, в безопасном
месте! Вставай!
Кивнув, он нашел в себе силы
подняться и поковылять за мной.
Светящиеся кнопки лифта было видно
издали, я направился к ним, держа биту наготове. Нажал на вызов,
дождался бледного Макса, мы ввалились внутрь низкой и тесной
кабинки и поехали на двадцатый этаж.
— У тебя… на капюшоне… — дергая
кадыком, пробормотал Макс и отвернулся, очевидно, разглядев там
кусок плоти. — Мозги…
— Ты делаешь успехи, боец! Ишь, уже
даже рассмотрел, что именно, и не рухнул! — подбодрил я его. —
Только блевать на меня не надо, пожалуйста.
Макс молчал, упершись лбом в железо,
а для меня время замедлилось: вспомнились его слова о том, что
электричество может вырубиться в любой момент, например, сейчас, и
мы тут застрянем в абсолютной черноте, в отеле, кишащем зомби…
— Да нечем мне уже. Лиана была
хорошей, — пробормотал он, — смешливой такой кокеткой. И я ей
нравился. Жалко.
Открывать ему правду о Хорхе и
травмировать еще больше я не стал — Лиана так Лиана. Раз парень тех
моих слов не понял, значит, так и надо.
Площадка возле лифта на двадцатом
этаже отличалась королевской роскошью: пальмы зеленее, горшки
изысканнее, плитка смотрится как настоящий мрамор, коридор шире
раза в два, чем у нас, причем он освещен резервными генераторами и
имеет зону отдыха с декоративными фонтанчиками, а с потолка
свешиваются хрустальные люстры. Двери из красного дерева с
золочеными ручками.
А вот зомби тут бродили самые
обычные, причем их состав отличался интернациональностью: смуглый
парень в кислотно-оранжевых шортах и с голдой в палец толщиной,
плешивый азиат с пробитым черепом и дородная дама в купальнике —
пятидесятивосьмилетняя Зинаида Сергеевна Павлова. Одна ее грудь
вывалилась из бюстгальтера.
— Ну вот, опять, — вздохнул Макс и
шумно сглотнул.
Ближе всех был парень, он и добрался
до меня самым первым. Череп у него оказался каменным, пришлось
вломить четырежды, прежде чем он зашатался и упал. Последние два
удара, дробящие грудную клетку, я наносил, как дровосек, рубящий
сосну, причем финальный аккорд сопроводил выкриком: