На улице тоже оказалось чисто, но мы
не торопились, щурились на солнце, собирались с силами и духом. Так
и мерещилось, что в буйствующей растительности затаились зомби,
стоит сделать пару шагов от убежища, и они накинутся с двух
сторон.
— Это игра. Игра. Игра, — шепотом
повторял Макс, как мантру. — Просто анимация. Может, я вообще сплю
или нахожусь в Матрице!
— Нам, кароч, вот по той аллее,
налево, а потом направо, — объяснил Сергеич.
— Ох, чую, пустая идея с маяком! —
вздохнул Макс. — Как бы не пришлось возвращаться сюда.
— Пустая идея — сидеть и ничего не
делать, — сказал я и зашагал вперед, подавая пример.
Ощущение было такое, словно с каждым
шагом от меня отваливается огромный кусок уверенности. Будто я
теряю броню и становлюсь голым, все, что у меня осталось, — бита.
За каждым кустом мне мерещился мертвец — неактивный или оживший.
Казалось, что зомби, прячущиеся под огромными лаковыми листьями
тропических растений, за мохнатыми пальмовыми стволами, безмолвно
следуют по пятам, и их становится все больше, а мы удаляемся от
убежища…
— Погодь! — крикнул Сергеич в
спину.
Донеслись его шаги, и я замедлился,
позволил себя догнать.
Тревога заставила идти на цыпочках,
хоть это и получалось с трудом. В одной руке было оружие: у меня
бита, у Макса «Палка-убивалка», а Сергеич не смог расстаться ни с
киркой, ни с вилами. Мешки с едой мы закинули за спину. Макс,
обмотанный скотчем, шелестел, как гонимый ветром целлофановый
пакет, мешал концентрироваться на подозрительных звуках. Но, надо
отдать должное его задумке, скотч его спас, когда ему попытались
вгрызться в шею.
— Сюда! — На перекрестке Сергеич
махнул налево и указал на башенку, едва видную над пальмовыми
кронами. — Нам вон туда. Но через лес не попремся, лучше сделать
крюк.
Повернули на выложенную цветной
плиткой аллею, вдоль которой тянулся, то расширяясь, то сужаясь,
искусственный пруд с цветущими лотосами. Кое-где плитку убрали и
высадили бамбук, в таких местах через пруд перекидывались широкие
мостики, куда вмещались лавочки и беседки, оплетенные цветущими
лианами. Вдалеке виднелся бассейн и расставленные вдоль него
шезлонги под сложенными бело-полосатыми зонтами. К ножке одного
прицепился поднятый ветром цветастый пляжный платок, он шевелился,
как живое существо или скорее как призрак ушедшей эпохи —
бессмысленный, вычурный, яркий.