— А вы гляньте-ка вперед, — остудил
его пыл Сергеич. — Видите: вон там сбоку, кароч, забор провален.
Может, все уже мародеры вынесли.
На лице Макса отразилась буря чувств.
Он доковылял до выбитой железной секции забора быстрее нас, почесал
в затылке и заключил:
— Он давно упал, забор этот. Не был
тут никто еще. Сергеич, маяк-то рабочий?
— Рабочий. Кароч, радиостанция там
точно есть, старая, ведь он тут давно. Первое, тассказать, строение
на острове. А вот насчет забора ты, Максимка, плохо смотрел. Вишь
вон след? Свежий!
Пока они с Максом с умными лицами
философствовали о судьбе павшей секции забора, я зашагал к
сооружению. Маяки уже давно строят не из камня, а из металла.
Издали этот казался белым, но теперь, при ближайшем рассмотрении,
обозначились бурые пятна ржавчины, словно в этот железный «член»
давным-давно стреляли из чего-то крупнокалиберного. С юго-западной
стороны виднелась огромная солнечная батарея. Вот тебе и РИТЭГ,
Макс.
Я подергал дверь — она ожидаемо
оказалась закрытой. Зато в двух метрах над землей имелся стеклянный
иллюминатор, куда, если выбить стекло, нетрудно будет влезть. Дети
изрисовали маяк граффити, но внутрь проникать не рисковали,
наверное, потому, что их пугала табличка с перечеркнутым черепом и
надписями на английском, филиппинском, китайском, немецком и
русском, предупреждающая, что объект под охраной.
— Заперто? — Сергеич шумно поскреб в
затылке.
Шелестя скотчевыми доспехами,
приковылял-припрыгал Макс и встал справа от меня.
— За испанцев обидно, — сказал он,
кивнув на табличку, и пояснил: — Филиппины были испанской
колонией.
— Вроде их потом Штаты у испанцев
выкупили, — вспомнил я интересный факт. — За двадцать миллионов
баксов.
— Ну да, только в составе Соединенных
Штатов они пробыли недолго, меньше пятидесяти лет. — Увидев на моем
лице легкое удивление, вызванное неожиданной широтой его
интеллекта, парень качнул головой на Сергеича. — Я не он. Он здесь
временщик, а я это место считаю вторым домом. Потому и изучал
историю, культуру народа. Ты знаешь, кстати, что, в отличие от
большинства азиатов, филиппинцы католики?
— Знаю, да только какая разница? Их
души отправились не в рай, а к инопланетным жнецам. Ладно, пошли,
нам внутрь надо как-то попасть. Солнце уже садится.
Макс подобрал кусок камня и, недолго
думая, швырнул в иллюминатор. Зазвенело разбитое стекло, осыпая нас
осколками.