— Делов-то...
Взревела система безопасности — да
так, что Сергеич выматерился, Макс пригнулся, а я инстинктивно
зажал уши. Что удивительно, котенок, обвившийся вокруг моей шеи,
дернулся, мазнул лапой по коже, но не проснулся. «Извини, дружок, —
подумал я. — Тут сейчас такое начнется… придется тебя
потревожить».
— Щас сюда зомби со всего острова
сбегутся! — заорал я, перекрикивая сирену. — Сергеич, подсади меня!
Надо расчистить осколки.
Заканчивая фразу, я переложил спящего
котенка в мешок.
Сергеич встал на колени, одной рукой
упершись в стену маяка, жестом велел Максу поддержать, если он
начнет терять равновесие. Я встал на него, как когда снимал Кроша с
ветки.
Выпрямляться полностью ему не
пришлось, я битой отколотил все, обо что можно было порезаться,
подтянулся, помогая себе ногами, и перегнулся внутрь маяка,
оглядывая темное помещение.
Здесь никого не было, вверх вела
прямая железная лестница наподобие пожарной, тянулись провода по
стене. Очевидно, радиостанция находилась в башенке. Внизу пол
покрывала куча непонятного хлама: какие-то доски, осколки, железки.
Хлам, похоже, копился десятки лет, и никому до него не было дела.
Прыгать туда не вариант — можно покалечиться.
Взгляд остановился на железной
вертикальной лестнице в центре, ведущей наверх. До нее было метра
полтора — так не дотянуться, но, если попросить соратников, чтобы
держали меня за ноги, можно попробовать.
Спрыгнув к своей команде, я,
перекрикивая сирену, объяснил, что надо делать, потом сунулся в
иллюминатор, чуть подался вперед, убедился, что меня держат за ноги
и не дадут упасть, и, напрягая мышцы, потянулся к лестнице. Черт,
где мои двадцать лет, стальная мускулатура и железный пресс с
шестью кубиками?!
Рванувшись вперед, я попытался
ухватиться за ступеньку, но пальцы левой руки соскочили, в этот
момент Сергеич и Макс отпустили мои ноги, и я, держась одной
правой, как маятник, со всей дури припечатался щекой к опоре! От
дикой боли на миг ослеп, но соскользнувшей рукой все-таки схватился
за железную ступеньку ниже, поставил ноги.
В голове пульсировала боль от удара,
усугубляемая сиреной. Скорее бы ее заткнуть!
Спустившись, приложил ладонь к щеке и
поморщился. Глаз так заплыл, что стал плохо видеть, и вся надежда
была на усиленную регенерацию. Надеюсь, до завтра заживет.