Берсень, в ответ, полукивнул и тут же шагнул за порог, не дожидаясь окончания крестного знамения настоятеля.
«А ведь и у тебя тут святым духом и не пахнет святой отец. Почитай изворотлее греков ты будешь. Но я всё одно узнаю…. Всё вызнаю. Мне б теперь только, до этого старика добраться», – думал про себя Иван, вихрем несясь вниз по ступеням из покоев настоятеля.
Глава третья
«Кто бы мог подумать…»
– Ты что ли меня дожидаешь? – голос боярыни Мирославы был резок, она не любила неожиданных встреч.
Из темноты холодных дворовых сеней навстречу ей шагнул совсем ещё молодой человек и учтиво поклонился.
– От Фёдора Ласкарёва, – проговорил он чистым голосом с лёгким акцентом.
Мирослава мельком взглянула на него, сверкнула хищными глазами, но ничего не ответила, на секунду задумалась и опасливо посмотрела по сторонам. Люда вокруг было много. Тут всегда так, на то он и задний двор государевых палат. По скрипучим доскам сенного пола волокли какие-то тяжёлые мешки, топали надворники со связками дров, тяжёлыми мерными шагами прогибали половые доски служки с огромным окованным железом сундуком. Кому служат все эти люди известно, а вот кому доносят – нет.
– Невместно тут, ступай за мной, – всё так же резко бросила боярыня, и не глядя больше по сторонам, скорой походкой устремилась по лестницам и переходам.
Толкнув очередную дверь, Мирослава вошла в маленькую светёлку с единственным оконцем под потолком, длинной широкой скамьёй вдоль стены и парой сундуков по углам.
– И так…, в грамотке, что ты передал, сказано суть в словах – так говори, – снова холодно произнесла боярыня. Она недовольно вертела в руках маленький пергаментный квадратик с нарисованными на нём палочками и крестиками – шифром, которым велась переписка между всеми ближниками её хозяйки – грозной государыни Софьи.
– Старого еретика и его брата на время перевезли в острог, оба молчат, – ровным голосом сказал посланец.
Пока он это произносил, боярыня Мирослава окинула его цепким взглядом: перед ней был красивый светловолосый молодой человек в щегольском кафтане, и то, что он держался с нескрываемым достоинством, только прибавляло ему привлекательности.
– И что же далее? Неужто некому развязать им языки, – с удивлением спросила боярыня.
– А того и не нужно, всё, о чём они могут сказать и так известно, – чуть улыбнувшись ответил посланец.