Малаша наблюдала за её действиями, но ничего не говорила, решив, что та сама знает, что делает.
А в полдень к ним заявился староста: помявшись в дверях, прошёл вглубь комнаты.
—Тут такое дело, — замялся он. — Ты, Оливия, приехала сЮды, а докУмента я у тебя не проверил.
—Ты чего, рехнулся, старый? — громко спросила Малаша. — Какой докУмент? Она — сестра Палаши, моей снохи: неужели думаешь, я чужого человека в дом пущу?
—Так, как–то так.. Получается, что все погибли, а она одна живая осталась, — опять он стал юлить. — Вот и хочу бумаги проверить, на всякий случай.
—А то, что она вся в крови еле дошла до деревни, ничего не значит? Её Триединый сохранил мне для подмоги, она — опора моя! А ты что, старый хрен, удумал? Девке смерти пожелал! — прикрикнула она на Филимона.
—Так положено…, — он даже стал заикаться, и его хитрые глазки заметались по комнате.
Оливия вышла, принесла документ и молча подала его. Он, прочитав его, вернул документ и проронил:
—Всё в порядке! А ты, Оливия, ничего странного не заметила, когда эти разбойники напали на вас?
—А что я должна заметить? Меня ударили сразу по голове: хорошо, что не добили: подумали, что я уже мёртвая. А когда очнулась, никого уже не было, – спокойно ответила она, вспомнив, что девушка уже лежала, когда мужик прятался под телегой.
Помявшись немного и больше не спросив ни о чём, Филимон ушёл.
А Оливия после его ухода долго думала, и ей пришла мысль, что неспроста напали разбойники и, вероятно, знали, что тот мужик вёз деньги.
И староста не случайно приходил проверять документ и расспрашивал её о нападении.
И Оливия похолодела от мысли, что как она, бедная девушка, отдала такой большой долг по деревенским меркам, и они заподозрили её в этом.
Ой, какая оплошность! И что теперь делать? Впредь надо быть осторожной и не раскидываться этими деньгами.
А Оливия уже обдумывала, что прикупит из продуктов и одежды.
Придётся повременить со всеми покупками и выждать время.
С обыском не придут, а доказательств у них нет. Судя по их интересу, они знали обо всём, и нападение разбойников были делом их рук.
«Придётся ходить и оглядываться. Вот же вляпалась!» — подумала она.
Только все страхи постепенно ушли в сторону — просто Оливии некогда было думать об этом постоянно: хозяйство требовало заботы и внимания.