Так что же это за человек, одно имя которого, подобно жестокому смерчу, так терзает невинные березовые рощицы девичьих душ?
Его сценическое имя – Константэн.
Он молод, остроумен и хорошо образован. Сейчас он живет в Москве и, несмотря на дружеские уговоры западных коллег, не собирается в ближайшее время покидать Россию. В 1993 году успешно закончил московский Литературный институт, до этого жил в Ленинграде, еще ранее – в городе Балхаш (Казахстан). Константэн элитарен насквозь, но при этом очень трудолюбив, если дело касается творчества. Автор одиннадцати книг стихов и четырех романов, Командор-ордалиймейстер и Магический Флюид наипрестижнейшего в столице Ордена куртуазных маньеристов, музыкант, работавший в таких коллективах, как «Бахыт-Компот» и «Творческое бессилие», автор множества текстов для прогрессивной рок-группы «Оазис», актер кино, меломан и обладатель редчайшей фонотеки, член Дворянского собрания, почетный кавалер Всероссийского Клуба самоубийц, Константэн почти всегда непредсказуем в своих творческих порывах, что дает нам право применительно к нему усомниться в справедливости афоризма Жюля Ренара: «Поэт – словно кузнечик, на разные лады поющий одну и ту же нехитрую песенку».
Пример тому – книга, которую вы держите в руках.
Листая ее снова и снова, поражаешься прихотливым скачкам необузданного воображения поэта, быстро меняющимся философским и гражданским убеждениям, завораживающим хитросплетениям парадоксальных образов и неустанному экспериментированию.
Однако о чем бы ни писал этот автор, одной теме он предан глубоко и серьезно. Это тема Любви и Смерти, их удивительного по красоте и трагичности вечного противостояния. Ведь еще Эдгар По заметил, что лучшим образом в любой области искусства является смерть молодой и мистически прекрасной женщины.
Из газеты «Афиша» (г. Москва, 1991): «Вглядитесь получше в это молодое лицо – жаль, что на черно-белой фотографии не видна мефистофельская огненно-рыжая шевелюра Константэна, снимок не передает и его сложную натуру, совмещающую куртуазный маньеризм с любовью к тяжелому интеллектуально-психологическому року… …Любовь Григорьева к кладбищам, смертям, кошмарам и прочим ужасам восходит, видимо, к его страстной любви к “хэви-метал”, несколько сот кассет которого Константэн слушает всё свободное от книг и стихов время…»