Герои войны 1812 года – декабристы – вышли 25 декабря 1825 года на Сенатскую площадь с протестом против абсолютизма и крепостничества (порабощения не только экономического и политического, но и культурного, личного).
«19 октября» Пушкин писал: Куницыну дань сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена…
Слава Куницына гремела тогда по всему Петербургу.«В рассуждении первоначальных прав все люди как нравственные существа между собой совершенно равны, – внушал Куницын 15-17-летним юношам, готовившим себя к государственной службе, – ибо все имеют одинаковую природу, из которой проистекают все общие права человечества». Куницын особенно подчёркивал, что люди, вступая в общество, желают свободы и благосостояния, а не рабства и нищеты». В системе преподавания предполагалось непременное знакомство юношей с лучшими произведениями западноевропейских буржуазных экономистов, философов и публицистов – и картина разительного разрыва между российской действительностью и достижениями передовой мысли были налицо. Лицеистам внушалось, что в области правления в России предстоит ещё сделать очень многое для благосостояния народа.
И.Пущин: – Несознательно для нас самих мы начали в лицее жизнь совершенно новую, иную от всех других учебных заведений. Через несколько дней после открытия директор Лицея объявил предписание министра, которым возбраняется выезжать из лицея, а что родным дозволено посещать нас по праздникам. Разумеется, временное волнение прошло, как проходит постепенно всё, особенно в юные годы. Теперь, разбирая беспристрастно это неприятное тогда нам распоряжение, невольно сознаёшь, что в нём-то и зародыш той неразрывной, отрадной связи, которая соединяет первокурсников лицея – Друзья мои, прекрасен наш союз:
Он как душа неразделим и вечен,
Неколебим, свободен и беспечен!
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы; нам целый мир чужбина,
Отечество нам Царское Село.
3
Несмотря на то, что круг общения позже был разным – Пушкин кружился в большом свете, а Пущин был дальше от него. Летом маневры и другие служебные занятия увлекали Пущина из Петербурга. Всё это, однако, не мешало им, при всякой возможности, встречаться с прежней дружбой и радоваться встречам у лицейской братии, которой уже немного оставалось в Петербурге; больше свидания были с Пушкиным у домоседа Дельвига.