Игнатов помолчал.
– Так можно к Вам заехать?
– Нет.
Эрнест Карлович повесил трубку.
Спустя три часа невысокая женщина в махровом халате наливала Игнатову белый чай.
– Я всё-таки не понимаю, чем Вы можете мне помочь. Я рассказала всё, что знала. И всё, о чем догадывалась. И полиции, и следствию, и прокурорам: они судились с братом за наследство свекра. У Толи были долги перед арендатором. Всё.
– Инесса, Вы действительно уверены, что я ничем не могу Вам помочь? – спросил Игнатов с интонацией заговорщика.
Она пожала плечами.
– Варианта всего два. Следователи их отработают, я думаю. Я надеюсь.
– Из меня плохой менеджер по продажам собственных услуг. Но у меня есть основания думать, что я смогу быть Вам полезным.
– Это из-за вкладки на компьютере? Вам сообщили опера?
– Не буду скрывать – да. Зачем же Вы искали то, что искали?
– Да просто они вели себя ужасно! Полиция еще ничего, а когда следователь приехал, то… Он приземистый, перекаченный такой – вообще не приступал ни к чему, пока не сделал себе два бутерброда. Хам. И дебил. Насвистывал какие-то мотивчики блатные. И это в такой момент! – ее голос сорвался на крик и перешел в слезы.
– Барабаш не меняется, – вполголоса произнес Игнатов, понимая, что рыдающая вдова не расслышит его слова.
– Я… я бросилась искать кого-то… кого угодно, кто не такой, как он!
– Почему же Вы сейчас передумали?
– Человек из прокуратуры был совсем другой. Очень вкрадчивый, щепетильный. Сказал, что надзор за следствием осуществляет он, а потому не даст этому… ну, который дебил – убрать дело под сукно. Так что…
Игнатов встал.
– Я знаю этого прокурора. Он профи. Но он долгое время жил с цирковым артистом – я бы не доверял человеку, которого использовали вместо батута. Вот моя визитка. Если буду нужен, звоните. Один вопрос задам. Откуда у Вашего мужа платок с вышивкой?
– Не знаю!
– Вы замечали в его поведении нечто странное? В последнее время.
– Нет, еще раз нет! Почему же вы все одно и тоже мусолите! Не знаю! Не знаю!!!
– Он не был членом какой-нибудь секты или политической организации?
– Никогда! Мой муж был совершенно аполитичным, глубоко верующим человеком, добросовестным прихожанином Русской Православной Церкви!
Она подняла на Игнатова заплаканные глаза.
– Помню… наизусть помню его любимое, – она с усилием сглотнула и начала читать тихим, сбивающимся голосом. – Новое чудо бысть: тойже бо Ангел явився святителю Илии, повеле ему дати сельце то на вселение ти и церквицу на молитву, еже и сотвори святитель абие. Сия поминающе, тако тя величаем. Радуйся, ангельски пожившая, радуйся, Ангела Господня узревшая. Радуйся, сладкия беседы его причастнице. Радуйся, яко и пред святителем ходатай бе о тебе. Радуйся, Ангелом и на всех путех твоих храненная. Радуйся, кровом крил его огражденная. Радуйся, не преткнувшая ноги твоея о камень гордыни. Радуйся, сего ради видения зрака ангельского удостоенная. Радуйся, яко явися ти…