Внутри располагалось несколько разложенных раскладушек, вдоль одной из стен простирался длинный деревянный стол. За ним на скамье со стороны стены сидела женщина средних лет в старомодном зеленом платье до колен. Под платьем явно не было белья, на ногах виднелись чулки телесного цвета.
Игнатов присвистнул:
– Глазам не верю, и тут ты! Друзья, – в его голосе зазвучали официозно-торжественные интонации, – разрешите отрекомендовать: Амвросимова Лидия Валерьевна, 1975-го года рождения, служитель дворцово-паркового ансамбля «Ораниенбаум», архивный работник с многолетним стажем, кандидат культурологических наук, доцент кафедры музееведения Санкт-Петербургского государственного института Культуры. Лидия Валерьевна, бережный хранитель нашего бесценного и бессмертного духовно-материального наследия, не имеет, разумеется, никакого отношения к похищению человека с целью вымогательства и дальнейшего убийства, не правда ли?!
Амвросимова отрешенно смотрела в стену и молчала, периодически затягиваясь сигаретой.
– Конечно же, нет! – звонко голосил Игнатов. – Причиной ее нахождения здесь послужила достохвальная тяга к людям, пышущим брутальностью и витальностью. Особенно, если людям от четырнадцати до двадцати пяти. Лидия Валерьевна всегда была первой доброволицей, если нужно было провести экскурсию для оступившихся подростков. Или прочитать лекцию в военной части. Или принять зачет у не слишком талантливого студента в нерабочее время. Доходило до того, что наша собеседница, вступив в преступный сговор с врачом детской поликлиники, под видом процедурной сестры присутствовала на поточном урологическом осмотре учащихся девятых классов двух общеобразовательных школ… Эх, друзья, можно еще много чего поведать – но лучше, согласитесь, один раз… – Игнатов с ухмылкой поглядел на остальных. – Я бы непременно спросил у Лидии Валерьевны ее соизволения, но, признаюсь, самолично знаю, что это совершенно излишне. Только учтите, господа, что средствами интимной самообороны доцент Амвросимова принципиально пренебрегает, потому подумайте, стоит ли погружаться, что называется, в чашку Петри. Только бронежилеты снимать поочередно и соблюдать регламент. Максимум через сорок минут мы должны выехать.
– А ну-ка, подруга, покажись, – строго сказал Мякинен.
Женщина встала со скамьи, медленно приподняла платье. На невыбритом лобке виднелись следы эякуляций.