Как помышлял давно когда-то, —
заклятий книгу украду.
Она подарит мне всевластье.
И так смертельную беду
заклятьем книги отведу!
Нет, не могу убитым пасть я!
Нелепой смерти жалок вид!
Магистра ордена предам я.
Он книгу тайную хранит.
Рискую хоть попасть на скамьи
для подсудимых. Воровство —
ужасный грех. Но что с того?»
***
Он пересёк весь север, к югу
скача, к границе, где Дамфрис.
Пять дней. И с гор по акведуку
он по равнине скачет вниз.
В свой дом он прибыл на закате.
Среди древес в лучах, как в злате,
его именье средь садов,
сокрыто склонами холмов.
Течёт река в долине близ
Она зовётся речкой Нисс3.
Леса густые за рекой
скрывают дом, храня покой.
«Открыть врата! Милорд вернулся!» —
Алистер гордо оглянулся,
отдав приказ: «Охрану должно
удвоить. Живо! – Непреложно
велел он слугам выполнять. —
Покой чтоб в дом охранять,
вам нужно будет потрудиться.
Не медлить и не обсуждать!
Вели другим распорядиться!
Вам головою отвечать!» —
– Алистер зол, как никогда.
А что случилась за беда?
– Все разговоры на потом,
иль гнев его вам не знаком? —
Шептались слуги. – Он идёт,
все за работу! Долг не ждёт!
Он шёл по направленью к кузне.
Навстречу из дому – жена
его выходит. Смотрит грустно.
Была красивою она.
Он избегает взгляда с нею,
остановившись на аллее.
– Алистер, где ты пропадал?
И почему спешат лакеи
удвоить стражу?
– Не желал
бы говорить о том тебе я.
– Стихии заклинал у скал?
Твой грех – опасен и смертелен!
– Откуда знаешь это, Эллен?
– Я за тобой следила раз.
Ты колдовал, как день угас.
Грехи те жутки, будто омут.
А инквизиция – страшна!
[Алистер]
– Перекрестись – тебя не тронут.
Сказала с горечью она:
– Я за тебя боюсь!
– Не нужно!
Мне на борьбу довольно сил!
– Ты, значит, всё же ворожил?
– А даже если! Эллен, что же?
– Открой мне тайну, что узнал!
О чём поведал ритуал?
– Всегда исход иной возможен!
Не решена судьба моя.
А если – да, то всё же я
переменю её, пускай и
при том я вызов всем бросаю.
– Тебя боюсь я иногда…
Мы – незнакомы, хоть года
прошли. Теряюсь в думах я.
Скажи, ты любишь ли меня?
– Мне никого любить не должно.
И жить, как все, – мне невозможно.
Я вверил магии себя,
А маги не живут любя.
Я выбрал путь иной – познанье,
незримой силы осязанье.
– И что познал за свой ты век?
– Ничтожен в мире человек,
поскольку чувствами пленён,
и оттого коварный рок,
он никогда менять не мог.
Но я – не все. Я чувств лишён.