Стас полагал, что Ольшевский, каким бы образом он ни попал в клуб, устроил это исключительно ради денег. К собачьим боям он относился весьма заинтересованно. Он вообще недолюбливал собак, и неприязнь эта шла из далекого детства. Николай и дворовой собаки не держал по той же причине, и активистов от общества защиты животных чудиками считал, особенно когда те свои речи о запрете подпольных бойцовских клубов заводили. Все это Крячко было известно, поэтому он и был уверен, что выводы сделал правильные.
Ставка на тотализаторе могла существенно повысить его шанс на приобретение крутого автомобиля. Так почему бы им не воспользоваться? А то, что деньги все подчистую снял, наверное, шанс хороший выпал. Собака особо перспективная выступать должна была, а может, просто малыми суммами надоело заморачиваться, решил за раз куш сорвать. С теми, кто увлекается тотализатором, такое время от времени случается.
Но ведь он пропал. Домой какой день не возвращается. Да что домой, на работу носа не кажет. Не может быть, чтобы его исчезновение не имело связи с клубом и собачьими боями.
Стас не заметил, что просидел за кухонным столом над опустевшей чашкой больше часа. Пора было принимать решение, какой из вариантов выбрать, но он все медлил. На столе остались крошки от хлебцев, и Стас принялся собирать их, сметая раскрытой ладонью в тарелку. Чтобы ничего не пропустить, сдвинул емкости с сахаром и солью, расставленные на пластиковом поддоне, и внезапно рука наткнулась на небольшой бугорок под клеенкой. Он приподнял край, сунул руку внутрь. Пальцы наткнулись на какой-то предмет. Захватив край, Стас потянул предмет на себя, уже догадываясь, что сейчас увидит.
И не ошибся, ему в руки попал миниатюрный блокнот в дешевой обложке. Раскрыв его на первой странице, он присвистнул и начал перелистывать страницы, просматривая их одну за другой. Вот оно, подтверждение всех предположений. Ровные ряды дат и цифр, клички псов, отличившихся в определенном бою. Прогнозы на будущие бои и предполагаемые ставки.
– Вот ведь стервец! – не удержавшись, вслух ругнулся Стас. – Столько месяцев занимается этой ерундой и ни словом не обмолвился. Ну, подожди, Николя, отыщу тебя, три шкуры спущу. Будешь знать, как от друга секреты таить.
Он долистал блокнот до последней записи. Она была датирована прошедшим воскресеньем, но ни суммы, которую Ольшевский собирался поставить на бой, ни клички пса там указано не было. Только дата, отчеркнутая тремя жирными линиями, и огромный восклицательный знак.