Народ выплывал из душного ангара, и мы тоже в общем потоке.
Любителей «обалденной самсы» оказалось много – кафе, в основном, было забито людьми из нашей массовки. Отстояв в очереди, мы добыли свой обед и устроились за свободным столиком у окна.
Мимо нас прошла женщина в хиджабе, закутанная до самых глаз.
– Кто бы мог подумать, что современные Гюльчатайки и Зухры, прабабушек которых сто лет назад раскрепостила советская власть, добровольно подхватят моду на паранджу и совсем не будут против Абдуллы? – усмехнулся Кот, проводив взглядом женщину.
– Значит, есть у них потребность в этом. Рано их раскрепостили, свободу не преподносят на блюдечке, – хмуро заметил Жангир.
– Да брось ты! В этом мире одно сплошное притворство и лицедейство, как наши съемки. Все играют: взрослые прикидываются любящими родителями, подчиненные – преданными работниками. Увядающие женщины изо всех сил притворяются молодыми, молодые -зрелыми, а старухи – беспомощными. А политики прям натурально радетели за счастье своего народа. В каком-нибудь регионе с дегенеративным обществом играют в честные выборы, устраивают целый спектакль с выдвижением кандидатов, хотя исход предрешен и ясен даже самому последнему дебилу. Но все притворяются и играют в выборы, что те, что эти.
– Зачем же всех равнять под общее определение – «дегенеративное общество»? – почему-то обиделся Жангир.
– Ну, баранье стадо, тебе от этого легче?
– Это грубо, я тебе скажу!
– Да ладно, все мы бараны, давно пересчитаны и помечены.
Я медленно пережевывала свой салат и думала, как же все-таки обманчив внешний вид человека. Этот Кот, или как его там, не так прост, каким хочет казаться. Почему-то вспомнился случай, который произошел еще в то время, когда я работала в киоске. В один из тихих и солнечных дней бабьего лета через одностороннее стекло моего киоска я заметила странного типа. Это было просто невероятное зрелище: голубоглазый мужчина средних лет с огромной вмятиной на выбритом черепе, по всей видимости, последствием какой-то жуткой травмы, невысокого роста, в не по размеру больших клоунских кроссовках и коротких черных штанах, оголявших тощие голые лодыжки. Ярко-оранжевая куртка с капюшоном, надетая поверх спортивного свитера, а под спортивкой измятая белая рубашка. И поверх всего этого великолепия длинным лоскутом выделялся несуразно свисавший галстук в сине-белую полоску. Когда он заговорил с кем-то, кривляясь и паясничая, то весь осклабился, обнажив зияющие дыры в верхнем ряде зубов.