Неудивительно, что утром глаза совсем не открываются. Будильник еще не прозвенел, но я чувствую прикосновение маленького пальчика к щеке и слышу ласковое:
— Мамочка…
Улыбаюсь, пусть еще и проснулась не до конца. И снова повторяется:
— Мамочка…
Достаю руки из-под одеяла и сгребаю Айсель, прижимая к себе и целуя в макушку. Дочь смеется и пытается выпутаться из моих объятий.
— Где Милена? — спрашиваю я, прислушиваясь к звукам в квартире.
— На работу пошла. А Наталии Сергеевны еще нет.
— А почему меня не разбудили, когда Милена уходила?
Айсель, конечно, у меня в меру самостоятельная и никуда не полезет, но все же.
— Она сказала, что ты вчера устала и сегодня у тебя много дел. Поэтому я сидела на кухне и смотрела мультик на планшете. Тот, с помощью которого буквы учат.
Улыбаюсь, хотя в носу начинает щипать. Такая она у меня умная. И развитая не по годам.
— Тогда сейчас идем готовить завтрак, — поднимаюсь я и набрасываю халат. — Что ты хочешь? — спрашиваю, уже заранее зная ответ.
— Блинчики! — радостно кричит Айсель и бежит со мной в кухню.
Я прошу дочь подготовить все ингредиенты, пока сама иду в ванную. А когда возвращаюсь, на столешнице уже и мука, и яйца, и молоко. Сейчас и тесто вместе замешивать будем. Айсель обычно пододвигает стул, на который становится коленками, и помогает мне.
Когда мы все в муке, но довольные собой уплетаем получившиеся блины, слышу поворот ключа в замке. Не знаю почему, но на секунду напрягаюсь. Да черт возьми! Я теперь после Сашиных слов буду собственной тени бояться.
— Доброе утро! — кричит из коридора Наталия Сергеевна.
— Доброе! — хором отвечаем мы с Айсель.
Няня заходит на кухню и улыбается.
— Опять блинчики.
— Я сейчас все уберу, — киваю на бардак на столешнице и тянусь за кофе.
— Алиночка Тимуровна, собирайтесь на работу. Мы с Айсель сами справимся. Правда, милая? — поворачивается Наталия Сергеевна к дочке.
Айсель, еще не прожевав блин, только усердно кивает. Я делаю несколько глотков кофе, со щемящей нежностью и безграничной любовью наблюдая за дочерью.
В компанию еду со смешанным чувством страха и уверенности. Странный диссонанс, правда? Вроде и готовлюсь к тому, что увижу Чернова, но все равно липкая дорожка страха ползет по позвоночнику.
Остановившись на парковке, смотрю на себя в зеркало.
— Ты справишься, Алина. Он всего лишь твое прошлое, — говорю своему отражению.